Вверх
Деофшоризация: возможности и последствия
14 февраля 2014
Эфир можно послушать здесь
Источник публикации – официальный сайт радиостанции «Эхо Москвы»
Я.РОЗОВА – Меня зовут Яна Розова, здравствуйте! Рядом со мной авторы программы «Правовой аспект» Юрий Пилипенко - старший партнер юридической фирмы «ЮСТ», вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Добрый день, уважаемые радиослушатели!
Я.РОЗОВА – И наш гость - адвокат, член Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека, эксперт по вопросам налогового права Игорь Пастухов.
И.ПАСТУХОВ – Здравствуйте!
Я.РОЗОВА – И Николай Симонян - генеральный директор Агентства прямых инвестиций, специалист в области инвестирования в инфраструктуру нефтяной и газовой отрасли.
Н.СИМОНЯН – Добрый день!
Я.РОЗОВА – По традиции мы в этой программе мы обсуждаем события политической, экономической, общественной жизни с правовой точки зрения. И тема сегодняшнего эфира - это деофшоризация.
ДЛЯ СПРАВКИ: Термин «офшор» впервые появился в одной из американских газет в конце 50-х годов прошлого века. Речь шла о финансовой организации, которая избежала правительственного контроля, переместив свою деятельность на территорию с благоприятным налоговым климатом. При этом первые, по сути, офшорные съемы стали применяться еще в Древней Греции, когда был введен 2-процентный импортный и экспортный налоги. Во избежание их уплаты, греческие и финикийские купцы стали объезжать Афины в 20 миль. Прототипом же современной юрисдикции офшорных зон считается Швейцария, где были созданы центры обмена денег и разработаны первые институты финансовой секретности. Российские компании стали впервые использовать офшоры в 1991-м году после открытие в Москве офиса швейцарской фирмы, оказывающей услуги. За это время из страны через офшоры только по официальным данным было выведено полтора триллиона долларов. По неофициальным – в два раза больше.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Уважаемые радиослушатели, вы, наверное, уже понимаете, что деофшоризация – это тренд последних нескольких лет, и даже в своем последнем обращении к Федеральному собранию наш президент обратил на это особое внимание. У этого явления есть несколько аспектов. Очевидно, есть и политический аспект, связанный с тем, что российская власть хотела бы «одомашнить» российский бизнес с тем, чтобы его связь с землей была более прочной. Но мы политические аспекты в нашей передаче сегодня затрагивать не будем. Нас интересуют правовые аспекты и экономические. Николай Камоевич, что вы могли бы сказать об экономике этого процесса?
Н.СИМОНЯН – Использование офшорных схем связана либо с масштабами бизнеса, который осуществляет бизнесмен Петров, либо с какими-то особенностями бизнес-операций, которыми приходится заниматься господину Петрову. То есть, если, например, эта компания, которая занимается торговой деятельностью внутри российской федерацией, и не занимается ни экспортными, ни импортными операциями, с большим трудом можно себе представить использование офшорных составляющих в их бизнесе. Если он занимается экспортом и импортом, то исторически, традиционно компании-посредники, зарегистрированные в офшорных территориях, которые позволяли, таким образом, аккумулировать прибыль и выводить ее из-под налогообложения, то, зачастую многие компании пользовались этим инструментом для того, чтобы оптимизировать свои денежные потоки внутри тех структур, которыми они работали.
Я.РОЗОВА – То есть, если примитивно совершенно, но это такая возможность уйти от налогообложения.
Н.СИМОНЯН – Да.
И.ПАСТУХОВ – Я бы с этим не согласился. Игорь Николаевич, может быть, вы выскажете свое суждение относительно минимизации или оптимизации налогообложения все-таки, как бывший налоговый полицейский.
И.ПАСТУХОВ – Безусловно, ключевые признаки офшора – их всего несколько. Первый ключевой признак – это ставка налогообложения значительно более низкая, чем в других государствах или, вообще, нулевая. И второй существенный признак: закрытие информации о собственниках компании.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Что позволяет сохранить собственность в случае турбулентности в стране пребывания.
И.ПАСТУХОВ – Так вот, это и есть ключевые вопросы. Что касается снижения ставок, то иногда в этом есть вполне нормальный, понятный экономический смысл. Когда речь идет об операциях внутри какой-то группы компаний, зачастую приходится осуществлять операции между дочерними структурами. Если по результатам каждой транзакции осуществлять налогообложение, экономической логики не получается. «Мама» передает «дочке», «дочка» передает «внучке», то есть, деньги идут внутри одного собственника, а, с точки зрения общей системы обложения, нужно после каждой операции нужно считать налоговые результаты. Часто офшоры используются в этих схемах для того, чтобы избежать таких нелогичных экономических последствий.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Офшоры не самое страшное явление.
И.ПАСТУХОВ – Они не всегда вредны, безусловно. Второй вопрос, что офшоры помогают прятать информацию о собственнике. Этот критерий, как правило, работает на, скажем мягко, недобросовестного человека, потому что прятать сведения о себе важно тому, кто совершает преступления, и противодействие офшорам в рамках борьбы с легализацией преступных доходов – это абсолютно общая деятельность всех государств и здесь абсолютно полный консенсус. Понятно, когда в офшоры переводятся взятки, совершенно понятно. Но, с другой стороны, в наших условиях зачастую офшор используется не для того, чтобы прятать взяточные деньги, а для того, чтобы сохранить то законное, что успел нажить. Нам с вами слова «рейдерство» за последние годы перестали быть новыми, они стали понятны, в общем, даже тем, кто бизнесом непосредственно не занимается.
Я.РОЗОВА – Хорошо. Насколько проведение таких механизмов ведения бизнеса популярно в мире в процентном соотношении опять же с нашей страной?
Н.СИМОНЯН – Анализ, который делал Институт экономики – есть прекрасный доклад Хейфеца, озвученный в этом году и подготовленный, насколько я понимаю, им или под его руководством, - что применение офшорных схем в российской экономике все-таки на порядок, наверное, выше, чем в среднем по экономике развитых стран. К сожалению, это во многом связано со всеми тремя составляющими. Боюсь, что у нас проблема защиты самого бизнеса – она совершенно очевидна. К сожалению, для нас тоже не секрет, что и проблема коррупции в нашей стране – она также совершенно понятно, и, естественно использование офшорных схем для коррупционных потоков – это тоже абсолютная правда. Ну, и нормальное легальное структурирование финансовых потоков – это тоже правда. Не зря же у нас речь идет о том, что офшоры вроде бы плохо, но, когда офшоры используются государственными структурами, то это, может быть, не так плохо. Ну, там офшоры госкорпораций помогают получать дешевое банковское финансирование за рубежом. Они помогают работать в чужих юрисдикциях, потому что офшор, созданный в стране, входящей в Британское содружество, работает в общей системе правовой, ну, фактически в общей правовой системе, которая работает во всем содружестве. Он понятен партнерам в этих странах.
Я.РОЗОВА – Много ли структур использует эту схему сейчас?
Н.СИМОНЯН - Ну, госструктуры – то было, наверное, не совсем правильное выражение, а вот компании, контролируемые государством – безусловно, много. Ну, что – Путин у нас сказал, что 9 из 10 IPO у нас проводится с участием офшоров. Ну, и самая известная история - с покупкой "ТНК-ВР" государственной «Роснефтью». Эта сделка осуществлена через офшорные структуры, несмотря на то, что это речь идет о компании, полностью контролируемой государством. И в этом и проблема, что деофшоризация – вещь, конечно, правильная и понятная в контексте двух вторых составляющих: отмыва и противодействия тому, что называется «агрессивная налоговая схема».
Ю.ПИЛИПЕНКО – Задам все-таки обоим нашим гостям ключевым вопросы современности: Нужно ли бороться с офшорами? И, как это делать с вашей точки зрения.
И.ПАСТУХОВ – Мне кажется, что слово «бороться» не очень правильное слово в данном случае. Да, те мероприятия, которые были озвучены со стороны политического руководства Российской Федерации, в принципе, тренд я готов поддерживать при условии, что эти мероприятия будут сопровождаться общим улучшением экономической ситуации: инвестиционного климата и так далее. Потому что невозможно проводить какие-то эффективные меры в части деофшоризации, не улучшая общей экономической ситуации. Достаточно привести пример наших, допустим, соседей, которые входят в единое экономическое пространство: Беларусь и Казахстан. Да, очевидно, сегодня с точки зрения движения капиталов, многие капиталы двинулись в сторону наших соседей. Почему? Потому что там более привлекательные экономические условия, то есть, более привлекательное налогообложение. Те же социальные выплаты, которые делает бизнес там, в значительной степени ниже, чем в Российской Федерации. Соответственно, бороться против офшоризации, не создавая более привлекательных условий для стандартного бизнеса – невозможно.
Я.РОЗОВА – А законом предусмотрено что-то для улучшения?
И.ПАСТУХОВ – Вот это как раз была и проблема. Президент же у нас в послании в декабре 13 года – это же не первый раз поставил этот вопрос. Он и в предыдущем послании делал указание на необходимость такой работы. Как раз экономическим управлением президента был подготовлен доклад, который говорил о том, что, безусловно, какие-то ограничительные меру должны сопровождаться мерами по улучшению экономических условий страны.
Но пока, по крайней мере, той пакет, который обсуждается, та информация, которая попала в прессу из ведомства, она пока свидетельствует, к сожалению, наверное, только о мерах исключительно ограничительного характера. Потому что прошла информация, что Минфин, скажем, подготовил предложение из 21 пункта. Из этих предложений пока озвучены всего несколько. Введение в налоговое законодательство понятия «налогового резидента» и вменение фактически понятия «налоговый резидент». У нас сейчас налоговым резидентом считается тот, кто создан в стране. Те юридические лица, которые инкорпорированы по русскому, российскому закону. Предлагается использовать, насколько я понимаю, использовать западную схему британскую – схему центра эффективного управления. Это то, что, скажем, существует в законодательстве Кипра, и, соответственно, в нашем соглашении с Кипром - избежание двойного налогообложения. То есть, компании должна считаться компанией того налогового резидента, где реально принимаются наиболее важные экономические решения по управлению компанией.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Не могу не задать вам вопрос, прошу прощения, а как определить, где эти особо важные экономические решения принимаются?
И.ПАСТУХОВ – В этом и проблема как раз – как определить? Потому что реально дальше – это работа налоговых служб, которые должны проверять и уточнять и спорить с налогоплательщиком, если он говорит что-то другое. То есть, там, где находится офис компании, там, где проводятся заседания его органов управления; там, где находится – ну, скажем, применительно к Кипру, если мне память не изменят - 75% членов исполнительного органа управления компании.
Ю.ПИЛИПЕНКО – То есть, есть совокупность признаков, по которым можно определить центр принятия решения.
И.ПАСТУХОВ – Да, а такие критерии разрабатываются и в рамках ОЭСР, организации экономического сотрудничества и развития, в которую мы, кстати сказать, долго пытаемся вступить. У нас сейчас один из этапов оценки нашего законодательства с точки зрения ОЭСР – недавно прошел буквально – ОЭСР представил доклад по результатам этой оценки.
Я.РОЗОВА – Вот скажите, если эти правила будут в ближайшее время приняты - ну, хорошо- в течение полугода, вы, как адвокат, с какими проблемами можете столкнуться?
И.ПАСТУХОВ – Ну, безусловно, такие новые правила создадут новую работу для адвокатов, конечно, потому что любые критерии, которые предлагаются – этот центр эффективного управления, контролируемые сделки, то есть, это второе предложение. У нас сейчас сделки с офшорными юрисдикциями, с организациями, находящимися в офшорных юрисдикциях, подлежат налоговому контролю при превышении предела 60 миллионов рублей. То есть, если компания, условно, продает или покупает в офшорной организации что-то за Х, налоговых орган, в целях того, чтобы определить сумму налогов российской компании, может не согласиться, что Х – это Х, она может сказать, что Х – это, Y, потому что - и дальше существует теория рыночных цен. Налоговики должны доказать, что рыночные цены имеют другой уровень, что сделка с этими компаниями отличается от рыночных сделок – это база для изменения их налоговых обязательств. Как вы понимаете, если что-то надо доказать, безусловно, работа для юристов всегда будет большая.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Это замечательно, это хорошая новость, но вы знаете, уважаемые гости, какой вопрос я бы хотел вам задать – я не уверен, что все наши слушатели, которые слушают нашу передачу, являются бизнесменами, во-первых, а во-вторых, вовлечены в офшорные схемы. У вас есть представление о том, как для обычного человека, гражданина нашей страны, как на их жизнь оказывает влияние наличие офшоров? Это как-то влияет на цены в магазинах, на услуги ЖКХ?
Н.СИМОНЯН – Вопрос, как раз и в чем – что может повлиять.
И.ПАСТУХОВ – Вопрос в чем. Вывод в офшоры денег из сферы ЖКХ – это очевидные результаты хищений. Здесь все-таки правильней бороться не с офшорами, а с хищениями;а если речь идет об экономических результатах деофшоризации, как нормальной части экономики, это означает, что, если офшорная организация, работающая в стране у нас, может получить кредит на западе под 5%, то российская организация, не работающая на западе – денег там не дадут – а у нас в стране она может взять под 25%. Отсюда и все последствия.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Есть ли позитивные последствия для граждан в существовании офшоров?
И.ПАСТУХОВ - Понимаете, в чем проблема. Мы начинаем бороться с офшорами на этапе спада в экономике и сегодняшняя борьба, очевидно, как отмечают эксперты, связана не с желанием добиться транспарентности в экономике, а с желанием получить дополнительные налоги. Мы пытаемся получить дополнительные налоги…
Я.РОЗОВА – Мы – вы имеете в виду государство.
И.ПАСТУХОВ – Как государство, как страна с экономики, которая падает или, как минимум, у нас на сегодняшний день стагнация. Данные статистики за текущий месяц – 0,2% промышленного производства всего лишь рост. Это уровень статистической погрешности. То есть, промышленность не растет, а мы хотим увеличить налоговый пресс.
Н.СИМОНЯН – Мне кажется, очень логично Игорь Николаевич сказал. И,на мой взгляд, декларация или борьба с использованием офшоров в том или ином виде должна сопровождаться новой волной экономической либерализации для бизнеса. А, если этого не будет, то дальше все примерно, как с паркингом в Москве. То есть, сначала надо было создать какие-то муниципальные парковки. То есть, нужно было создать какие-то комфортные условия, чтобы была бы какая-то альтернатива.
Я.РОЗОВА – Мы сейчас прерываемся на новости, потом продолжим.
НОВОСТИ.
Я.РОЗОВА – В студии «Эха» автор программы «Правовой аспект» Юрий Пилипенко - старший партнер юридической фирмы «ЮСТ», вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ. И наши гости: адвокат, член Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека, эксперт по вопросам налогового права Игорь Пастухов и Николай Симонян - генеральный директор Агентства прямых инвестиций, специалист в области инвестирования в инфраструктуру нефтяной и газовой отрасли.
ДЛЯ СПРАВКИ: В торговых схемах офшоры выступают в качестве посредника между поставщиком товара и действительным покупателем. При экспорте товара из страны через офшор цена занижается до наименьшей возможной суммы; затем компания перепродает фактическому покупателю по действительной. В итоге вся прибыль остается у офшорной компании. При импорте стоимость обычно занижается для минимизации суммы уплачиваемых таможенных пошлин и НДС.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Уважаемые гости, у меня есть к вам еще, как мне кажется, интересный вопрос.Может быть, мы, как записные либералы, как я понял из нашей предыдущей беседы, замахнемся на масштабную идею – идею, связанную с тем, а не создать ли в России офшорную зону? Что вы о этом думаете?
Н.СИМОНЯН – Идея даже высказывалась на официальном уровне. Это было одно из предложений звучавших…
Ю.ПИЛИПЕНКО – Прошу прощения, если я ошибаюсь, вы меня поправите – в Москве огромное количество экспатов, то есть иностранцев, которые с удовольствием и подолгу работают в московских офисах. Почему? во-первых, потому что Москва – это все-таки какой-никакой, а большой культурный центр. Во-вторых – 13% налогообложения, что гораздо выгоднее, чем налогообложение в Дублине или в Дюссельдорфе. А как бы с компаниями так же не поступить – не привлечь компании со всего мира в нашу страну?
Н.СИМОНЯН – Ну, собственно, ровно на это и ориентирована концепция создания в Москве Международного финансового центра.
И.ПАСТУХОВ – К сожалению, у нас есть опыт внутренних офшоров. И этот опыт у нас, скорее, негативный, чем позитивный.
Я.РОЗОВА – Может быть, напомните?
И.ПАСТУХОВ – Наиболее широко известна у нас история с зоной экономического благоприятствования в Ингушетии, когда там фактически был создан внутренний офшор. Там были сильно снижены ставки по налогам в части касающиеся и федеральной части – правда, это было в меньшей степени, - а в части попадающей в субъектовые, местные бюджеты – бюджеты, то есть, бюджет Ингушетии – там ставки были, организации регистрировались, но ровно эти организации фигурируют в деле Ходорковского.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Я прошу прощения, напомню и о закрытых административных образованиях, так называемых ЗАТО, где то же самое происходило, и сейчас все эти ЗАТО и компании там существовавшие, действительно, являются объектами уголовного преследования.
Н.СИМОНЯН – Вопрос ведь в том, что схема офшоров – это схема, когда организация не работает в офшоре. Организация значится в офшоре и реального экономического развития в других регионах России оттого, что у нас будет национальный офшор, не может быть.
И.ПАСТУХОВ – Развитие происходит в том субъекте, которое работу с офшором. Понятно, что там появляются места для регистраторов, для тех, кто должны работать в управляющих компаниях, для консультантов и так дальше. Кому были известны какие-то там кокосовые острова?
Ю.ПИЛИПЕНКО – Вы имеете в виду, Британские Виргинские острова?
И.ПАСТУХОВ – Ну, в данном случае, там масса кокосовых островов, на которых Сейшелы те же самые. Кто про них знал, что они есть? Там нет никакой экономики. Сейшельские острова, которые из моря выступают на два мера – ну, реальная просто география. У них другой возможности получить хоть какие-то деньги кроме создания офшоров – их почти нет. Они их и создавали.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Но ведь в том же послании президент высказался за развитие Сибири и Дальнего Востока. Не может ли Сибирь и Дальний Восток стать зоной наиболее благоприятной с точки зрения налогообложения?
Н.СИМОНЯН – Поддерживаю Игоря Николаевича. Это, действительно, мегазадача, но для того, чтобы она случилась, должны быть созданы условия. Соответственно, налоговая структура, налоговое стимулирование для того, чтобы туда пришел бизнес, чтобы он оперировал, не просто числился, получал какие-то привилегии, но при этом занимался теми же инвестициями в европейской части России. Чтобы происходило развитие территорий, это должно сопровождаться, действительно, комплексом мер, чтобы не получилось так, как получилось в Калмыкии, как получилось в Ингушетии. У нас задача не офшорную территорию создать…
И.ПАСТУХОВ – И Сейшелы не создают офшор на одном из двух тысяч своих островов, чтобы развивать все две тысячи, поэтому, какой смысл у нас создавать офшор в классическом понимании этого термина? Есть смысл создавать зоны, где экономическое благоприятствования для деятельности реальной.
Я.РОЗОВА – А, сколько, на ваш взгляд, нужно времени для создания, чтобы это работало, с учетом наших реалий.
Н.СИМОНЯН – С учетом наших реалий – это, вообще, сложно сказать. Если говорить более-менее серьезно, то это серьезный инвестиционный проект, он должен быть подготовлен. Должна быть сделана соответствующая подготовка, то есть, некая юридическая инфраструктура, это финансовая инфраструктура. Пять лет – это нечто, что должно быть сделано просто на уровне подготовки, когда должны быть сформулированы условия и должны появиться некие гарантии, что эти условия будут существовать достаточно длительное время.
Я.РОЗОВА – Как у специалистов в этой области не могу не спросить, насколько вы оцениваете скорость принятия законопроекта?
Н.СИМОНЯН – Ну, президент дал поручение правительству - подготовить законопроект к маю. Председатель правительства дал поручение министерству – четырем, если мне память не изменяет. Безусловно, они будут подготовлены, и, безусловно, практика нашей законотворческой работы свидетельствует о том, что они будут приняты.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Может быть, даже с опережающими сроками.
И.ПАСТУХОВ - Может быть, даже с опережающими сроками. Меня лично пугает в этой истории то, что у нас из того, что я слышу, явный перекос в сторону кнута, а не пряника. Например, одним из предложений, которое выдвигает Минфин – необходимость раскрытия аудиторами всей информации налоговика. И у нас есть понятие аудиторская тайна. Тот, кто проверяет внутреннюю отчетность в соответствии с законодательством, он дает советы руководителю экономического субъекта, и его потому и приглашают в такой субъект, что он понимает, что советчик никому кроме него никому не расскажет. Теперь предлагается открыть эту информацию налоговикам в полном объеме, запретить аудиторам ссылаться на наличие аудиторской тайны. Точно также у нас раскрытие информации о счетах. Раньше была возможность для налоговиков без суда получать информацию о счетах юридических лиц в банках, теперь уже и физических им предоставили. У нас получается, что государство видит, что госорганы не справляются и все время снижает планку качества их работы. Все время создает возможность, чтобы им было легче в том состоянии, в котором они сейчас находятся. А это очевидные риски для тех внешних инвесторов, для тех иностранцев, которые могли бы….
Ю.ПИЛИПЕНКО – Для внутреннего бизнеса тоже.
И.ПАСТУХОВ – Прошу прощения, про внутренних даже говорить нечего – внутренним деваться нечего по большому счету. Хотя с другой стороны, индивидуальные предприниматели продемонстрировали, куда им деваться. Подняли ставки обложения социальными налогами для индивидуальных предпринимателей – почти 2 миллиона человек сдали свои патенты. Что мы получаем? Мы что, получаем больше налогов? Наша практика снижения налоговой ставки по НДФЛ с той многоступенчатой системы, которая существовала до этапа налогового кодекса, до 13% продемонстрировала, что валовый сбор этого налога увеличился не только за счет роста экономики, а за счет выхода из тени. А у нас не сегодняшний день концепция: «давайте давить тень». Ну, потому что из другого момента – где? Вот один из экспертов пишет, что в 2008 году государство, увидев кризис, резко снизило и свои расходы и добивалось повышения доходов. На сегодняшний день тезис о снижении расходов у нас не выдвигается. Наоборот, у нас речь идет о том, что президентские указы надо выполнять. А за счет чего? За счет выдавливания дополнительных налогов. Вот, извините, если мы сейчас выдавим все дополнительно, за счет чего, в счет какой базы у нас возможен будет рост при окончании этой сложной НЕРАЗБ.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Я бы в конце передачи все равно хотел бы задать вам базовый вопрос, что называется: Офшор – это хорошо или плохо, или все зависит от того, как их употреблять?
И.ПАСТУХОВ – Естественно. Точно так же, как нож – это хорошо или плохо? В руках спецназовца – это оружие защиты государства, а в руках убийцы – это оружие, угрожающее нашим гражданам.
Н.СИМОНЯН – Я уже тоже постарался ответить на вопрос. Это непременное условие ведение бизнеса. Существуют офшоры достаточно длительный период времени. Все, что делается международным сообществом в отношении офшоров, это не стремление их закрыть, а этом меры, призванные упорядочить и создать более прозрачные условия их существования, но никоим образом не прекращение использование офшоров для ведения бизнеса и в конкурентной борьбе. Поэтому, мне кажется, России есть в данном случае, куда стремиться, есть, куда оптимизировать законодательство Российской Федерации.
ДЛЯ СПРАВКИ: Единого списка офшорных зон не существует. Их работу контролирует как Международный валютный фонд, так и центральные банки различных стран. По некоторым данным общий объем активов в офшорах сегодня составляет 18 триллионов долларов. При этом вывод капитала из нашей страны по сомнительным схемам в прошлом году составил около 22 миллиардов долларов. На страны Таможенного союза по данным Центробанка в позапрошлом и прошлом годах пришелся вывод 47 миллиардов долларов.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Из сегодняшней беседы я понял, что доминантой наших дней является кнут, в то же время я понял, что офшоры – это не так уж и плохо, и все зависит от того, в каких целях и кто их использует. В любом случае граждане должны быть заинтересованы не в ликвидации офшоров и офшорных схем, а в ликвидации мошенничеств и хищений, которые очень часто сопровождают наличие деятельности этих офшоров, что еще раз подтверждает мою идею, что ничто не верно само по себе – но все по обстоятельствам. Всего доброго! Удачи.
Я.РОЗОВА – Это были: " Юрий Пилипенко - старший партнер юридической фирмы «ЮСТ», вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ; Игорь Пастухов - адвокат, член Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека, эксперт по вопросам налогового права; Николай Симонян - генеральный директор Агентства прямых инвестиций, специалист в области инвестирования в инфраструктуру нефтяной и газовой отрасли.
Эфир можно послушать здесь
Источник публикации – официальный сайт радиостанции «Эхо Москвы»
Я.РОЗОВА – Меня зовут Яна Розова, здравствуйте! Рядом со мной авторы программы «Правовой аспект» Юрий Пилипенко - старший партнер юридической фирмы «ЮСТ», вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Добрый день, уважаемые радиослушатели!
Я.РОЗОВА – И наш гость - адвокат, член Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека, эксперт по вопросам налогового права Игорь Пастухов.
И.ПАСТУХОВ – Здравствуйте!
Я.РОЗОВА – И Николай Симонян - генеральный директор Агентства прямых инвестиций, специалист в области инвестирования в инфраструктуру нефтяной и газовой отрасли.
Н.СИМОНЯН – Добрый день!
Я.РОЗОВА – По традиции мы в этой программе мы обсуждаем события политической, экономической, общественной жизни с правовой точки зрения. И тема сегодняшнего эфира - это деофшоризация.
ДЛЯ СПРАВКИ: Термин «офшор» впервые появился в одной из американских газет в конце 50-х годов прошлого века. Речь шла о финансовой организации, которая избежала правительственного контроля, переместив свою деятельность на территорию с благоприятным налоговым климатом. При этом первые, по сути, офшорные съемы стали применяться еще в Древней Греции, когда был введен 2-процентный импортный и экспортный налоги. Во избежание их уплаты, греческие и финикийские купцы стали объезжать Афины в 20 миль. Прототипом же современной юрисдикции офшорных зон считается Швейцария, где были созданы центры обмена денег и разработаны первые институты финансовой секретности. Российские компании стали впервые использовать офшоры в 1991-м году после открытие в Москве офиса швейцарской фирмы, оказывающей услуги. За это время из страны через офшоры только по официальным данным было выведено полтора триллиона долларов. По неофициальным – в два раза больше.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Уважаемые радиослушатели, вы, наверное, уже понимаете, что деофшоризация – это тренд последних нескольких лет, и даже в своем последнем обращении к Федеральному собранию наш президент обратил на это особое внимание. У этого явления есть несколько аспектов. Очевидно, есть и политический аспект, связанный с тем, что российская власть хотела бы «одомашнить» российский бизнес с тем, чтобы его связь с землей была более прочной. Но мы политические аспекты в нашей передаче сегодня затрагивать не будем. Нас интересуют правовые аспекты и экономические. Николай Камоевич, что вы могли бы сказать об экономике этого процесса?
Н.СИМОНЯН – Использование офшорных схем связана либо с масштабами бизнеса, который осуществляет бизнесмен Петров, либо с какими-то особенностями бизнес-операций, которыми приходится заниматься господину Петрову. То есть, если, например, эта компания, которая занимается торговой деятельностью внутри российской федерацией, и не занимается ни экспортными, ни импортными операциями, с большим трудом можно себе представить использование офшорных составляющих в их бизнесе. Если он занимается экспортом и импортом, то исторически, традиционно компании-посредники, зарегистрированные в офшорных территориях, которые позволяли, таким образом, аккумулировать прибыль и выводить ее из-под налогообложения, то, зачастую многие компании пользовались этим инструментом для того, чтобы оптимизировать свои денежные потоки внутри тех структур, которыми они работали.
Я.РОЗОВА – То есть, если примитивно совершенно, но это такая возможность уйти от налогообложения.
Н.СИМОНЯН – Да.
И.ПАСТУХОВ – Я бы с этим не согласился. Игорь Николаевич, может быть, вы выскажете свое суждение относительно минимизации или оптимизации налогообложения все-таки, как бывший налоговый полицейский.
И.ПАСТУХОВ – Безусловно, ключевые признаки офшора – их всего несколько. Первый ключевой признак – это ставка налогообложения значительно более низкая, чем в других государствах или, вообще, нулевая. И второй существенный признак: закрытие информации о собственниках компании.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Что позволяет сохранить собственность в случае турбулентности в стране пребывания.
И.ПАСТУХОВ – Так вот, это и есть ключевые вопросы. Что касается снижения ставок, то иногда в этом есть вполне нормальный, понятный экономический смысл. Когда речь идет об операциях внутри какой-то группы компаний, зачастую приходится осуществлять операции между дочерними структурами. Если по результатам каждой транзакции осуществлять налогообложение, экономической логики не получается. «Мама» передает «дочке», «дочка» передает «внучке», то есть, деньги идут внутри одного собственника, а, с точки зрения общей системы обложения, нужно после каждой операции нужно считать налоговые результаты. Часто офшоры используются в этих схемах для того, чтобы избежать таких нелогичных экономических последствий.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Офшоры не самое страшное явление.
И.ПАСТУХОВ – Они не всегда вредны, безусловно. Второй вопрос, что офшоры помогают прятать информацию о собственнике. Этот критерий, как правило, работает на, скажем мягко, недобросовестного человека, потому что прятать сведения о себе важно тому, кто совершает преступления, и противодействие офшорам в рамках борьбы с легализацией преступных доходов – это абсолютно общая деятельность всех государств и здесь абсолютно полный консенсус. Понятно, когда в офшоры переводятся взятки, совершенно понятно. Но, с другой стороны, в наших условиях зачастую офшор используется не для того, чтобы прятать взяточные деньги, а для того, чтобы сохранить то законное, что успел нажить. Нам с вами слова «рейдерство» за последние годы перестали быть новыми, они стали понятны, в общем, даже тем, кто бизнесом непосредственно не занимается.
Я.РОЗОВА – Хорошо. Насколько проведение таких механизмов ведения бизнеса популярно в мире в процентном соотношении опять же с нашей страной?
Н.СИМОНЯН – Анализ, который делал Институт экономики – есть прекрасный доклад Хейфеца, озвученный в этом году и подготовленный, насколько я понимаю, им или под его руководством, - что применение офшорных схем в российской экономике все-таки на порядок, наверное, выше, чем в среднем по экономике развитых стран. К сожалению, это во многом связано со всеми тремя составляющими. Боюсь, что у нас проблема защиты самого бизнеса – она совершенно очевидна. К сожалению, для нас тоже не секрет, что и проблема коррупции в нашей стране – она также совершенно понятно, и, естественно использование офшорных схем для коррупционных потоков – это тоже абсолютная правда. Ну, и нормальное легальное структурирование финансовых потоков – это тоже правда. Не зря же у нас речь идет о том, что офшоры вроде бы плохо, но, когда офшоры используются государственными структурами, то это, может быть, не так плохо. Ну, там офшоры госкорпораций помогают получать дешевое банковское финансирование за рубежом. Они помогают работать в чужих юрисдикциях, потому что офшор, созданный в стране, входящей в Британское содружество, работает в общей системе правовой, ну, фактически в общей правовой системе, которая работает во всем содружестве. Он понятен партнерам в этих странах.
Я.РОЗОВА – Много ли структур использует эту схему сейчас?
Н.СИМОНЯН - Ну, госструктуры – то было, наверное, не совсем правильное выражение, а вот компании, контролируемые государством – безусловно, много. Ну, что – Путин у нас сказал, что 9 из 10 IPO у нас проводится с участием офшоров. Ну, и самая известная история - с покупкой "ТНК-ВР" государственной «Роснефтью». Эта сделка осуществлена через офшорные структуры, несмотря на то, что это речь идет о компании, полностью контролируемой государством. И в этом и проблема, что деофшоризация – вещь, конечно, правильная и понятная в контексте двух вторых составляющих: отмыва и противодействия тому, что называется «агрессивная налоговая схема».
Ю.ПИЛИПЕНКО – Задам все-таки обоим нашим гостям ключевым вопросы современности: Нужно ли бороться с офшорами? И, как это делать с вашей точки зрения.
И.ПАСТУХОВ – Мне кажется, что слово «бороться» не очень правильное слово в данном случае. Да, те мероприятия, которые были озвучены со стороны политического руководства Российской Федерации, в принципе, тренд я готов поддерживать при условии, что эти мероприятия будут сопровождаться общим улучшением экономической ситуации: инвестиционного климата и так далее. Потому что невозможно проводить какие-то эффективные меры в части деофшоризации, не улучшая общей экономической ситуации. Достаточно привести пример наших, допустим, соседей, которые входят в единое экономическое пространство: Беларусь и Казахстан. Да, очевидно, сегодня с точки зрения движения капиталов, многие капиталы двинулись в сторону наших соседей. Почему? Потому что там более привлекательные экономические условия, то есть, более привлекательное налогообложение. Те же социальные выплаты, которые делает бизнес там, в значительной степени ниже, чем в Российской Федерации. Соответственно, бороться против офшоризации, не создавая более привлекательных условий для стандартного бизнеса – невозможно.
Я.РОЗОВА – А законом предусмотрено что-то для улучшения?
И.ПАСТУХОВ – Вот это как раз была и проблема. Президент же у нас в послании в декабре 13 года – это же не первый раз поставил этот вопрос. Он и в предыдущем послании делал указание на необходимость такой работы. Как раз экономическим управлением президента был подготовлен доклад, который говорил о том, что, безусловно, какие-то ограничительные меру должны сопровождаться мерами по улучшению экономических условий страны.
Но пока, по крайней мере, той пакет, который обсуждается, та информация, которая попала в прессу из ведомства, она пока свидетельствует, к сожалению, наверное, только о мерах исключительно ограничительного характера. Потому что прошла информация, что Минфин, скажем, подготовил предложение из 21 пункта. Из этих предложений пока озвучены всего несколько. Введение в налоговое законодательство понятия «налогового резидента» и вменение фактически понятия «налоговый резидент». У нас сейчас налоговым резидентом считается тот, кто создан в стране. Те юридические лица, которые инкорпорированы по русскому, российскому закону. Предлагается использовать, насколько я понимаю, использовать западную схему британскую – схему центра эффективного управления. Это то, что, скажем, существует в законодательстве Кипра, и, соответственно, в нашем соглашении с Кипром - избежание двойного налогообложения. То есть, компании должна считаться компанией того налогового резидента, где реально принимаются наиболее важные экономические решения по управлению компанией.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Не могу не задать вам вопрос, прошу прощения, а как определить, где эти особо важные экономические решения принимаются?
И.ПАСТУХОВ – В этом и проблема как раз – как определить? Потому что реально дальше – это работа налоговых служб, которые должны проверять и уточнять и спорить с налогоплательщиком, если он говорит что-то другое. То есть, там, где находится офис компании, там, где проводятся заседания его органов управления; там, где находится – ну, скажем, применительно к Кипру, если мне память не изменят - 75% членов исполнительного органа управления компании.
Ю.ПИЛИПЕНКО – То есть, есть совокупность признаков, по которым можно определить центр принятия решения.
И.ПАСТУХОВ – Да, а такие критерии разрабатываются и в рамках ОЭСР, организации экономического сотрудничества и развития, в которую мы, кстати сказать, долго пытаемся вступить. У нас сейчас один из этапов оценки нашего законодательства с точки зрения ОЭСР – недавно прошел буквально – ОЭСР представил доклад по результатам этой оценки.
Я.РОЗОВА – Вот скажите, если эти правила будут в ближайшее время приняты - ну, хорошо- в течение полугода, вы, как адвокат, с какими проблемами можете столкнуться?
И.ПАСТУХОВ – Ну, безусловно, такие новые правила создадут новую работу для адвокатов, конечно, потому что любые критерии, которые предлагаются – этот центр эффективного управления, контролируемые сделки, то есть, это второе предложение. У нас сейчас сделки с офшорными юрисдикциями, с организациями, находящимися в офшорных юрисдикциях, подлежат налоговому контролю при превышении предела 60 миллионов рублей. То есть, если компания, условно, продает или покупает в офшорной организации что-то за Х, налоговых орган, в целях того, чтобы определить сумму налогов российской компании, может не согласиться, что Х – это Х, она может сказать, что Х – это, Y, потому что - и дальше существует теория рыночных цен. Налоговики должны доказать, что рыночные цены имеют другой уровень, что сделка с этими компаниями отличается от рыночных сделок – это база для изменения их налоговых обязательств. Как вы понимаете, если что-то надо доказать, безусловно, работа для юристов всегда будет большая.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Это замечательно, это хорошая новость, но вы знаете, уважаемые гости, какой вопрос я бы хотел вам задать – я не уверен, что все наши слушатели, которые слушают нашу передачу, являются бизнесменами, во-первых, а во-вторых, вовлечены в офшорные схемы. У вас есть представление о том, как для обычного человека, гражданина нашей страны, как на их жизнь оказывает влияние наличие офшоров? Это как-то влияет на цены в магазинах, на услуги ЖКХ?
Н.СИМОНЯН – Вопрос, как раз и в чем – что может повлиять.
И.ПАСТУХОВ – Вопрос в чем. Вывод в офшоры денег из сферы ЖКХ – это очевидные результаты хищений. Здесь все-таки правильней бороться не с офшорами, а с хищениями;а если речь идет об экономических результатах деофшоризации, как нормальной части экономики, это означает, что, если офшорная организация, работающая в стране у нас, может получить кредит на западе под 5%, то российская организация, не работающая на западе – денег там не дадут – а у нас в стране она может взять под 25%. Отсюда и все последствия.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Есть ли позитивные последствия для граждан в существовании офшоров?
И.ПАСТУХОВ - Понимаете, в чем проблема. Мы начинаем бороться с офшорами на этапе спада в экономике и сегодняшняя борьба, очевидно, как отмечают эксперты, связана не с желанием добиться транспарентности в экономике, а с желанием получить дополнительные налоги. Мы пытаемся получить дополнительные налоги…
Я.РОЗОВА – Мы – вы имеете в виду государство.
И.ПАСТУХОВ – Как государство, как страна с экономики, которая падает или, как минимум, у нас на сегодняшний день стагнация. Данные статистики за текущий месяц – 0,2% промышленного производства всего лишь рост. Это уровень статистической погрешности. То есть, промышленность не растет, а мы хотим увеличить налоговый пресс.
Н.СИМОНЯН – Мне кажется, очень логично Игорь Николаевич сказал. И,на мой взгляд, декларация или борьба с использованием офшоров в том или ином виде должна сопровождаться новой волной экономической либерализации для бизнеса. А, если этого не будет, то дальше все примерно, как с паркингом в Москве. То есть, сначала надо было создать какие-то муниципальные парковки. То есть, нужно было создать какие-то комфортные условия, чтобы была бы какая-то альтернатива.
Я.РОЗОВА – Мы сейчас прерываемся на новости, потом продолжим.
НОВОСТИ.
Я.РОЗОВА – В студии «Эха» автор программы «Правовой аспект» Юрий Пилипенко - старший партнер юридической фирмы «ЮСТ», вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ. И наши гости: адвокат, член Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека, эксперт по вопросам налогового права Игорь Пастухов и Николай Симонян - генеральный директор Агентства прямых инвестиций, специалист в области инвестирования в инфраструктуру нефтяной и газовой отрасли.
ДЛЯ СПРАВКИ: В торговых схемах офшоры выступают в качестве посредника между поставщиком товара и действительным покупателем. При экспорте товара из страны через офшор цена занижается до наименьшей возможной суммы; затем компания перепродает фактическому покупателю по действительной. В итоге вся прибыль остается у офшорной компании. При импорте стоимость обычно занижается для минимизации суммы уплачиваемых таможенных пошлин и НДС.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Уважаемые гости, у меня есть к вам еще, как мне кажется, интересный вопрос.Может быть, мы, как записные либералы, как я понял из нашей предыдущей беседы, замахнемся на масштабную идею – идею, связанную с тем, а не создать ли в России офшорную зону? Что вы о этом думаете?
Н.СИМОНЯН – Идея даже высказывалась на официальном уровне. Это было одно из предложений звучавших…
Ю.ПИЛИПЕНКО – Прошу прощения, если я ошибаюсь, вы меня поправите – в Москве огромное количество экспатов, то есть иностранцев, которые с удовольствием и подолгу работают в московских офисах. Почему? во-первых, потому что Москва – это все-таки какой-никакой, а большой культурный центр. Во-вторых – 13% налогообложения, что гораздо выгоднее, чем налогообложение в Дублине или в Дюссельдорфе. А как бы с компаниями так же не поступить – не привлечь компании со всего мира в нашу страну?
Н.СИМОНЯН – Ну, собственно, ровно на это и ориентирована концепция создания в Москве Международного финансового центра.
И.ПАСТУХОВ – К сожалению, у нас есть опыт внутренних офшоров. И этот опыт у нас, скорее, негативный, чем позитивный.
Я.РОЗОВА – Может быть, напомните?
И.ПАСТУХОВ – Наиболее широко известна у нас история с зоной экономического благоприятствования в Ингушетии, когда там фактически был создан внутренний офшор. Там были сильно снижены ставки по налогам в части касающиеся и федеральной части – правда, это было в меньшей степени, - а в части попадающей в субъектовые, местные бюджеты – бюджеты, то есть, бюджет Ингушетии – там ставки были, организации регистрировались, но ровно эти организации фигурируют в деле Ходорковского.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Я прошу прощения, напомню и о закрытых административных образованиях, так называемых ЗАТО, где то же самое происходило, и сейчас все эти ЗАТО и компании там существовавшие, действительно, являются объектами уголовного преследования.
Н.СИМОНЯН – Вопрос ведь в том, что схема офшоров – это схема, когда организация не работает в офшоре. Организация значится в офшоре и реального экономического развития в других регионах России оттого, что у нас будет национальный офшор, не может быть.
И.ПАСТУХОВ – Развитие происходит в том субъекте, которое работу с офшором. Понятно, что там появляются места для регистраторов, для тех, кто должны работать в управляющих компаниях, для консультантов и так дальше. Кому были известны какие-то там кокосовые острова?
Ю.ПИЛИПЕНКО – Вы имеете в виду, Британские Виргинские острова?
И.ПАСТУХОВ – Ну, в данном случае, там масса кокосовых островов, на которых Сейшелы те же самые. Кто про них знал, что они есть? Там нет никакой экономики. Сейшельские острова, которые из моря выступают на два мера – ну, реальная просто география. У них другой возможности получить хоть какие-то деньги кроме создания офшоров – их почти нет. Они их и создавали.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Но ведь в том же послании президент высказался за развитие Сибири и Дальнего Востока. Не может ли Сибирь и Дальний Восток стать зоной наиболее благоприятной с точки зрения налогообложения?
Н.СИМОНЯН – Поддерживаю Игоря Николаевича. Это, действительно, мегазадача, но для того, чтобы она случилась, должны быть созданы условия. Соответственно, налоговая структура, налоговое стимулирование для того, чтобы туда пришел бизнес, чтобы он оперировал, не просто числился, получал какие-то привилегии, но при этом занимался теми же инвестициями в европейской части России. Чтобы происходило развитие территорий, это должно сопровождаться, действительно, комплексом мер, чтобы не получилось так, как получилось в Калмыкии, как получилось в Ингушетии. У нас задача не офшорную территорию создать…
И.ПАСТУХОВ – И Сейшелы не создают офшор на одном из двух тысяч своих островов, чтобы развивать все две тысячи, поэтому, какой смысл у нас создавать офшор в классическом понимании этого термина? Есть смысл создавать зоны, где экономическое благоприятствования для деятельности реальной.
Я.РОЗОВА – А, сколько, на ваш взгляд, нужно времени для создания, чтобы это работало, с учетом наших реалий.
Н.СИМОНЯН – С учетом наших реалий – это, вообще, сложно сказать. Если говорить более-менее серьезно, то это серьезный инвестиционный проект, он должен быть подготовлен. Должна быть сделана соответствующая подготовка, то есть, некая юридическая инфраструктура, это финансовая инфраструктура. Пять лет – это нечто, что должно быть сделано просто на уровне подготовки, когда должны быть сформулированы условия и должны появиться некие гарантии, что эти условия будут существовать достаточно длительное время.
Я.РОЗОВА – Как у специалистов в этой области не могу не спросить, насколько вы оцениваете скорость принятия законопроекта?
Н.СИМОНЯН – Ну, президент дал поручение правительству - подготовить законопроект к маю. Председатель правительства дал поручение министерству – четырем, если мне память не изменяет. Безусловно, они будут подготовлены, и, безусловно, практика нашей законотворческой работы свидетельствует о том, что они будут приняты.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Может быть, даже с опережающими сроками.
И.ПАСТУХОВ - Может быть, даже с опережающими сроками. Меня лично пугает в этой истории то, что у нас из того, что я слышу, явный перекос в сторону кнута, а не пряника. Например, одним из предложений, которое выдвигает Минфин – необходимость раскрытия аудиторами всей информации налоговика. И у нас есть понятие аудиторская тайна. Тот, кто проверяет внутреннюю отчетность в соответствии с законодательством, он дает советы руководителю экономического субъекта, и его потому и приглашают в такой субъект, что он понимает, что советчик никому кроме него никому не расскажет. Теперь предлагается открыть эту информацию налоговикам в полном объеме, запретить аудиторам ссылаться на наличие аудиторской тайны. Точно также у нас раскрытие информации о счетах. Раньше была возможность для налоговиков без суда получать информацию о счетах юридических лиц в банках, теперь уже и физических им предоставили. У нас получается, что государство видит, что госорганы не справляются и все время снижает планку качества их работы. Все время создает возможность, чтобы им было легче в том состоянии, в котором они сейчас находятся. А это очевидные риски для тех внешних инвесторов, для тех иностранцев, которые могли бы….
Ю.ПИЛИПЕНКО – Для внутреннего бизнеса тоже.
И.ПАСТУХОВ – Прошу прощения, про внутренних даже говорить нечего – внутренним деваться нечего по большому счету. Хотя с другой стороны, индивидуальные предприниматели продемонстрировали, куда им деваться. Подняли ставки обложения социальными налогами для индивидуальных предпринимателей – почти 2 миллиона человек сдали свои патенты. Что мы получаем? Мы что, получаем больше налогов? Наша практика снижения налоговой ставки по НДФЛ с той многоступенчатой системы, которая существовала до этапа налогового кодекса, до 13% продемонстрировала, что валовый сбор этого налога увеличился не только за счет роста экономики, а за счет выхода из тени. А у нас не сегодняшний день концепция: «давайте давить тень». Ну, потому что из другого момента – где? Вот один из экспертов пишет, что в 2008 году государство, увидев кризис, резко снизило и свои расходы и добивалось повышения доходов. На сегодняшний день тезис о снижении расходов у нас не выдвигается. Наоборот, у нас речь идет о том, что президентские указы надо выполнять. А за счет чего? За счет выдавливания дополнительных налогов. Вот, извините, если мы сейчас выдавим все дополнительно, за счет чего, в счет какой базы у нас возможен будет рост при окончании этой сложной НЕРАЗБ.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Я бы в конце передачи все равно хотел бы задать вам базовый вопрос, что называется: Офшор – это хорошо или плохо, или все зависит от того, как их употреблять?
И.ПАСТУХОВ – Естественно. Точно так же, как нож – это хорошо или плохо? В руках спецназовца – это оружие защиты государства, а в руках убийцы – это оружие, угрожающее нашим гражданам.
Н.СИМОНЯН – Я уже тоже постарался ответить на вопрос. Это непременное условие ведение бизнеса. Существуют офшоры достаточно длительный период времени. Все, что делается международным сообществом в отношении офшоров, это не стремление их закрыть, а этом меры, призванные упорядочить и создать более прозрачные условия их существования, но никоим образом не прекращение использование офшоров для ведения бизнеса и в конкурентной борьбе. Поэтому, мне кажется, России есть в данном случае, куда стремиться, есть, куда оптимизировать законодательство Российской Федерации.
ДЛЯ СПРАВКИ: Единого списка офшорных зон не существует. Их работу контролирует как Международный валютный фонд, так и центральные банки различных стран. По некоторым данным общий объем активов в офшорах сегодня составляет 18 триллионов долларов. При этом вывод капитала из нашей страны по сомнительным схемам в прошлом году составил около 22 миллиардов долларов. На страны Таможенного союза по данным Центробанка в позапрошлом и прошлом годах пришелся вывод 47 миллиардов долларов.
Ю.ПИЛИПЕНКО – Из сегодняшней беседы я понял, что доминантой наших дней является кнут, в то же время я понял, что офшоры – это не так уж и плохо, и все зависит от того, в каких целях и кто их использует. В любом случае граждане должны быть заинтересованы не в ликвидации офшоров и офшорных схем, а в ликвидации мошенничеств и хищений, которые очень часто сопровождают наличие деятельности этих офшоров, что еще раз подтверждает мою идею, что ничто не верно само по себе – но все по обстоятельствам. Всего доброго! Удачи.
Я.РОЗОВА – Это были: " Юрий Пилипенко - старший партнер юридической фирмы «ЮСТ», вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ; Игорь Пастухов - адвокат, член Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека, эксперт по вопросам налогового права; Николай Симонян - генеральный директор Агентства прямых инвестиций, специалист в области инвестирования в инфраструктуру нефтяной и газовой отрасли.
Рейтинги и партнёры
