Правовой аспект: подводим итоги

Послушать эфир можно здесь

Источник публикации – официальный сайт радиостанции «Эхо Москвы»

Я.РОЗОВА – Меня зовут Яна Розова, здравствуйте! Я напомню, что в этой программе мы обсуждаем события политической, экономической и общественной жизни с правовой точки зрения. И тема сегодняшнего эфира: Подведение итогов. Рядом со мной по традиции автор программы «Правовой аспект» Юрий Пилипенко - управляющий партнер юридической фирмы "ЮСТ", вице-президент Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации.

ДОСЬЕ.

Юрий Пилипенко с отличием окончил Университет дружбы народов. Доктор юридических наук, профессор кафедры адвокатуры и нотариата Московской государственной юридической академии имени Кутафина. Управляющим партнером юридической фирмы «ЮСТ» стал 12 лет назад, сменив на этом посту Владимира Плигина. Автор ряда монографий, а также двух изданий научно-практического комментария к Кодексу профессиональной этики адвоката. Награжден орденом «За верность адвокатскому долгу».

Я.РОЗОВА – Все это время мы говорили, в том числе и об уголовной политике, которая существует в нашем государстве, но большинство экспертов, которые приходили в эту программу, наши гости, считают, что существует ярко выраженный обвинительный уклон. Согласны ли Вы с этим мнением, и считаете ли, что нужно бороться с этим обвинительным уклоном? И, что можно предпринять уже прямо сейчас?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Яна, Вы задаете очень сложный, фундаментальный вопрос. На него ответить двумя словами в принципе невозможно. У нас были разные замечательные гости, и некоторые из них, в том числе придерживались достаточно оптимистического взгляда на уголовную политику. Вот, Вы помните, замечательный, выдающийся адвокат Шеркер Валентин Михайлович. Когда ему задали вопрос, как он считает, у него бывало в жизни случаев, когда он убежден полностью, что его подзащитный невиновен ни в чем. И он сказал, что не так уж и часто в его жизни, его практике это встречается. А ему, я напомню, по-моему, 82 года, из них более 50 лет он работает адвокатом, и при советской власти, и без советской власти. В то же время у нас в гостях был, на мой взгляд, самый лучший криминальный, уголовный адвокат в нашей стране в современное время Афанасьев Сергей Анатольевич, который выразился таким образом, что он видит признаки апокалипсиса в том, что происходит в уголовной правоприменительной практике. И Вы знаете, истина, как обычно это бывает, находится где-то посредине. Я очень хотел бы согласится с Шеркером относительно того, что у нас невиновные не сидят, а, действительно, не так часто абсолютно невинные оказываются на скамье подсудимых. Но, во же время мы должны понимать, что судебная система, и суд как институт государства, как институт общественный, себя должен проявлять как институт не в тех 90% случаев, когда, действительно, люди виновные на скамье подсудимых продолжают не признавать свою вину – адвокат, конечно, должен им помочь в этом, это его профессия, крест и с этим ничего не поделаешь – суд себя должен проявлять настоящим судом именно в тех 10% случаев, или в 5% случаев, когда люди невиновны или, чья вина не доказана, нет доказательств, вдруг оказываются обвиненными, посаженными. В этом смысле, у нас, конечно, не самая лучшая ситуация, на мой взгляд. Судебная власть имела возможность за последние 20 лет стать действительно независимой. Очень много было таких возможностей. С моей точки зрения, судебная власть этими возможностями не воспользовалась и опять превратилась в судебную систему. Это, конечно, беда. Хотелось бы больше независимости, профессионализма. Ответственности от наших коллег, хотя в большинстве случаев, конечно, приговоры законны и обоснованы, и сомнению не подлежат.

Я.РОЗОВА – Ну, а что можно сделать, как вы считаете прямо сейчас?

Ю.ПИЛИПЕНКО – А вот, сейчас прямо, сию секунду издать какой-нибудь закон, указ или совершить какое-нибудь разовое действие, которое повернуло бы эту систему вспять, невозможно. Ведь обвинительное правосудие в нашей стране складывалось даже не за последние 20 лет. Смею предположить, что отношение к суду, как к чему-то более второстепенному по сравнению с исполнительной или законодательной властью складывалось в нашей стране достаточно давно, может, 500 последних лет. Были, конечно, моменты в нашей истории, в том числе, знаменитая судебно-правовая реформа, которую совершил царь-освободитель Александр II, когда суд вдруг стал тем местом, где можно было найти справедливость. Ну, это все эпизодически было в нашей истории, поэтому одноразово, одномоментно ничего такого не сделаешь.

Я.РОЗОВА – Хочется поговорить, конечно, об адвокатской этике. Насколько актуальна эта тема сегодня для адвокатов?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Этика актуальна всегда. В истории был замечательный случай, когда Адольф Гитлер – не к Новому году будет помянут этот исторический персонаж – освобождал от совести солдат Вермахта, которые шли на Восток и говорил о том, что это химера. Я, будучи профессором в академии, попросил в большой аудитории встать тех, кто считает, что у него нет совести или совесть ему не нужна. Из 200 человек не встал ни один. Таким образом, люди, как я полагаю, все-таки подспудно считают, что совесть, этика, мораль – это совершенно не чуждые вещи, и это не та ерунда, без которой можно было бы жить. В адвокатской профессии этика и требования быть честным, порядочным человеком – это, может быть, даже более заметно и более необходимо, чем где бы то ни было. Потому что адвокат чаще всего имеет дело с человеком, который попал в беду, у которого большие проблемы по жизни. И только адвокат, возможно – это тот, кто способен чем-то помочь, на кого этот человек надеется. И, конечно, если этот адвокат, в этой ситуации оказавшись, вдруг забудет, что есть совесть, что есть адвокатская этика, что есть мораль, то совсем беда.

Я.РОЗОВА – Я просто никогда не понимала, что чувствует адвокат, когда он защищает – уже понятно – человека, который виновен – не знаю – убийцу серийного?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Адвокат – тоже человек, следует об этом помнить. Конечно же, адвокат может испытывать совершенно разные чувства по отношению к своему подзащитному, тем более, если его, действительно, обвиняют в чем-то зверском и неприемлемым для человеческого сообщества. Но адвокат не имеет права себе позволить главенствовать своим личным настроениям и впечатлениям, потому что у него профессия такая. Если ты способен уступить своим личным переживаниям и эмоциям, то тогда меняй эту профессию, иди, занимайся чем-нибудь другим. Ты не имеешь права, будучи адвокатом, разделять тот обвинительный уклон, который существует, как мы говорили, в нашей стране. Ты должен приложить все усилия, чтобы объяснить суду, что перед судом тоже человек. И даже, если, предположим, и вина его доказана, и признает свою вину – даже в этих ситуациях адвокат должен найти те слова, те светлые стороны в этом человеке, которые могли бы привести суд к более-менее гуманному приговору в отношении этого человека. Адвокат сложная профессия. Генри Резник говорит о том, что есть такое понятие – «профессиональная мозоль на сердце». Если у адвоката профессиональной мозоли, некоторой отчужденности не будет, то и выдержать, пожалуй, в этой профессии невозможно очень долго.

Я.РОЗОВА – Ну, и, конечно, сразу возникает вопрос об оценке услуг адвокатских. Есть такие адвокаты, которые пользуясь моментом, завышают стоимость своих услуг. Вот, здесь что? Опять совесть, опять этика адвокатская?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Цена услуг, в том числе, адвокатских – вопрос очень деликатный. Ответить на него однозначно, как и на большинство вопросов, которые Вы задаете, невозможно. Конечно же, все стоит ровно столько, сколько за это платят, сколько это стоит, и не больше и не меньше. У нас сейчас тарифов, по которым адвокат должен оценивать свои услуги, не существует, и всегда это свобода договора. Конечно же, бывают случаи, и наверняка вы могли бы даже такие примеры привести, когда адвокат на ваш взгляд, или на взгляд обывателя берет за свои услуги непомерно высокие деньги. Но, во-первых, не всегда это правда – раз. Не уверен, что это может известно обществу вообще, потому что сумма услуг гонорара – это тоже адвокатская тайна, и, конечно, нужно помнить о главном: адвокат, как правило, у человека, обывателя ассоциируется с богатым человеком, человеком, живущим в полном достатке, абсолютно не бедствующим. Но, к большому сожалению, это миф. И, может быть, мне бы не хотелось этот миф разрушать, потому что здорово, когда о тебе, твоих коллегах так думают. Как говорил покойный Михалков, пусть лучше завидуют, чем сочувствуют, но, тем не менее, большая часть, подавляющая часть адвокатов в нашей стране, я думаю, примерно 70% живут более, чем скромно, и об этом нужно знать. Дело в том, что подавляющее число адвокатов зарабатывает деньги, осуществляя защиту в уголовном процессе по назначению. Это тогда, когда органы дознание, следствия либо суд адвоката в силу закона приглашают в судебный процесс либо на следствие. И тогда нужно помнить, что услуги адвоката в нашей стране стоят примерно 500 с чем-то рублей в день. Для сравнения возьмем, например, расценки, которые существуют у наших коллег в Европе – там 100 евро в час минимально, когда государство приглашает адвоката. Там тоже есть такой вид защиты – бесплатная защита для подзащитного. У нас 500 рублей в день, и то, это совершенно недавно, а было всего-навсего 300. А, заметьте, адвокаты, как бы там ни было, это все-таки элита нашего общества. Это люди все с высшим образованием, все прошедшие школу, большой опыт имеющие, как правило, и они получают такие ничтожные, я бы даже сказал, смешные деньги. Поэтому, скорей всего, нужно говорить о том, почему адвокатам не доплачивают в нашей стране, почему некоторые из моих коллег имеют счастье и возможность зарабатывать, действительно, существенные деньги.

Я.РОЗОВА – Помните, Валентин Михайлович Шеркер в нашем эфире тогда сказал, что любой адвокат, если дело «красивое» и дело на его взгляд, достойное, он даже бесплатно возьмется.

Ю.ПИЛИПЕНКО – И это правда. Дело в том, что вне зависимости от того, что деньги сегодня имеют в нашей жизни – никто этого отрицать не будет – адвокаты очень часто осуществляют защиту либо представительство за чисто символические деньги, либо, вообще, бесплатно, потому что это, действительно, интересно, потому что это, действительно, может у адвоката вызвать кураж – это здорово. Такие случаи бывают очень и очень часто.

Я.РОЗОВА – Часто ли сейчас встречаются адвокаты, которые произносят свою защитную финальную речь так, как это делал, например, Плевако?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Не так часто, к сожалению, но они есть. Почему не так часто? Жизнь изменилась. Ведь, лет 150 тому назад, когда у нас состоялась судебно-правовая реформа, суды превратились в том место, куда ходила публика для того, чтобы получить удовольствие. По выходным ходили в храмы, по будним дням, свободным от работы, ходили в суды. Сейчас время другое, сейчас люди по выходным дням проводят все время в торгово-развлекательный центрах, а в остальное время смотрят телевизор или слушают, я надеюсь, наше радио.

Я.РОЗОВА – А, скажите, если бы у нас чаще были бы суды присяжных, эта бы история вернулась?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Думаю, что уже нет, хотя, продолжая ответ на Ваш вопрос, хочу сказать, что сегодня есть таки адвокаты, которые производят фурор, выступая в суде. Тот же Резник, тот же Падва, тот же Шеркер. Эти люди, которых я сразу по памяти Вам называю, которые могут произвести фурор, выступая на судебном заседании.

Я.РОЗОВА – Нужны сейчас суды присяжных, насколько они востребованы?

Ю.ПИЛИПЕНКО – С судами присяжных тоже целая проблема. С одной стороны, мы должны быть рады, что примерно 10 лет тому назад они у нас появились. В качестве эксперимента чуть раньше, но, тем не менее, 10 лет назад они появились как институты. И суды присяжных себя проявили, как разумное, абсолютно необходимое для общества явление. Потому что существовали такие статистические данные, в суде присяжных оправдательных приговоров выносилось на порядок больше, чем в обычном суде. Но в последнее время, к большому лично моему сожалению, я думаю, к большому сожалению моих коллег, компетенция суда присяжных урезается, и все меньше дел может попасть в юрисдикцию суда присяжных.

Я.РОЗОВА – Почему?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Ну, здесь нужно думать в том направлении, что кому-то это невыгодно, что суды присяжных нарушают общую картину. Что в суде присяжных не так просто повлиять не исход судебного приговора. Наверное, и такие технологии уже есть…

Я.РОЗОВА – То есть, это проблема власти?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Конечно же, это проблема власти, проблема соотношения исполнительной и судебной власти в нашей стране.

Я.РОЗОВА – Ну, естественно не могу не вспомнить об амнистии. Насколько оправдала нынешняя амнистия Ваши ожидания?

Ю.ПИЛИПЕНКО – В чем-то оправдала, в чем-то нет. Я хотел бы вспомнить нашу беседу с Тамарой Георгиевной Морщаковой.

Я.РОЗОВА – Член президиума Президентского совета по правам человека, экс-судья в Конституционном суде.

Ю.ПИЛИПЕНКО – Да. Она занимала достаточно идеалистическую позицию в отношении того, что есть амнистия и к ней должен быть подход абсолютно равный, без всяких исследований конкретных дел – попадают эти или не попадают – нужно взять один принцип и применить ко всем. Я и тогда внутренне не соглашался с Тамарой Георгиевной и сейчас готов повторить, что всякая амнистия – это всегда компромисс между желанным и возможным. Потому что наверняка у многих людей в нашем обществе было такое намерение, такое желание, чтобы эта амнистия была более широкой. Ну, в частности, коснется всех «узников Болотной площади», как их сейчас называют. Но, по всей видимости, возобладал более прагматичный подход, и количество освобожденных оказалось меньше. Освобождены две девушки из «Пусси Райот», и это отчасти тоже результат компромисса между общественными требованиями и общественными желаниями и намерениями и целями исполнительной власти в нашей стране.

Я.РОЗОВА – Давайте сейчас прервемся на новости, а потом продолжим.

НОВОСТИ.

Я.РОЗОВА –Я напомню, что сегодня мы подводим итоги. Рядом со мной авторы программы «Правовой аспект» Юрий Пилипенко – управляющий партнер юридической фирмы "ЮСТ", вице-президент Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации. Если вспомнить эфир, который был посвящен теме объединения Верховного и Высшего Арбитражного Судов, как вы считаете, несколько оправдано это объединение, и нужно ли было это делать?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Честно говоря, для меня загадка, почему именно сейчас решили объединить два суда. Конечно, существует много версий, почему это произошло именно сейчас, именно в такой форме. Большинство из них конспирологические. Я не собираюсь их излагать сейчас, но, с другой стороны, ничего удивительного, что два суда объединились, тоже нет. Главное, что случиться в результате, что результат будет, скорее, позитивным, чем негативным, хотя большинство моих коллег адвокатов к этому относятся, скорее всего, негативно. В чем здесь причина? Дело в том, что мы, адвокаты чаще всего, конечно, сталкиваемся с судами. И я сейчас, наверное, выражу общую точку зрения, что между судами арбитражными и судами общей юрисдикции существовала заметная разница. Существует такой тезис, что суд арбитражный – это во многом суд 21-го века, а суд общей юрисдикции – он остался в 20-м веке, а местами даже в 19-м. Это ведь очень важная вещь – судебный протокол. А в суде общей юрисдикции он до сих пор ведется на бумаге и это все еще пишется секретарем. Успевает он это делать или нет, что он там потом дополняет и зачем – непонятно и неизвестно. А в суде арбитражном – аудио-протокол. Пять суток прошло, и ты как участник процесса, можешь получить, как распечатку, так и на диске. Это же, правда, удобно работать, и ты понимаешь, что ни одно твое слово не пропало втуне, что все ты сказал, находится в материалах дела. И второй аспект. Что бы там ни говорили о необходимости формирования единой практики судебной, могу сказать следующее: по линии арбитражных судов эта единая практика существовала, и в последние годы очень многое было сделано, чтобы позиция Высшего Арбитражного суда, учитывалась всеми нашими судами вне зависимости от того, Магадан это или Кострома. С судами общей юрисдикции сложилась совершенно другая ситуация, и сегодня в силу такого очень сложного построения процессуального регулирования и процессуальных кодексов правосудие по системе общих судов фактически – я подчеркиваю, не юридически, а фактически – заканчивается на уровне регионов. То есть хотим мы этого или не хотим, мы столкнулись с тем, что у нас может появиться в ближайшее время законность рязанская и казанская. И, если в результате объединения двух судов восторжествует все-таки та линия, что у нас будет единая практика, действительно, как это понималось в арбитражной системе, тогда здорово, тогда я скажу: объединение имело смысл и замечательно, что это произошло. Но если в результате победит та политика и та ситуация, которая на сегодняшний день существует в судах общей юрисдикции, то, наверное – по большинству дел сейчас попасть в Верховный Суд сегодня практически невозможно – вот, в этом проблема, – и поэтому, естественно, если твоя борьба судебная или твои подзащитных, твоих доверителей заканчивается на уровне регионов, то это означает, что рано или поздно в регионах будет складываться видение той или иной статьи закона.

Я.РОЗОВА – Не могу не вспомнить историю с третейскими судами. Как это сейчас выглядит, и почему эта тема сейчас возникла?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Да, Яна, я тоже несколько удивлен тем, что третейские суды вдруг стали так высоко в сегодняшней повестке дня. Мне казалось, что с ними все достаточно понятно – они у нас есть. Не все к ним относятся позитивно…

Я.РОЗОВА – А, насколько они сегодня распространены, третейские суды?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Понимаете, сегодня очень интересная практика сложилась. Третейские суды стали создавать при себе очень большие корпорации. Например, при «Газпроме» есть третейский суд. Он сформирован, насколько я понимаю, из достойнейших людей, профессионалов высшей пробы. Но, там есть же проблема в чем – это я сейчас говорю не как о факте, имеющим место быть, а как о точки зрения некоторых моих коллег. Дело в том, что все контракты, которые заключаются с «Газпромом», они контракты между двумя разными по весу и по силе и значению сторонами. Одно дело «Газпром» - наше национальное достояние. Другое дело поставщик – я не знаю – велосипедов. Понятно, что экономическая мощь и все остальное не соответствует. И некоторые подозревают, что «Газпром» называет всем своим поставщикам, всем своим контрагентам обязательное рассмотрение возможных в будущем споров именно в третейском суде при «Газпроме». При этом совершенно не очевидно, что это будет предвзятое решение. Вполне возможно, что решение третейского суда будет законным, справедливым и обоснованным. Но уже в тот момент, когда тебя, будущего поставщика подписывают под то, что ты должен судиться не в арбитражном, не в государственном суде – только в третейском суде при «Газпроме», возникает такая иллюзия, что, может быть, здесь что-то не так. И, кстати, нужно сказать, что Высший Арбитражный Суд по отношению к третейским судам занимал достаточно критическую позицию, и всячески пытался обосновать позицию, что суд государственный важнее, независимее. Поэтому он должен быть на первом месте по сравнению с третейскими судами, потому что, действительно, в жизни было много случаев – я об этих случаях знаю, сразу оговорюсь, что это не касается «Газпрома», о котором я говорил выше – когда с помощью третейских судов, не настоящих вообще, третейских судов, искусственно созданных, целые схемы закручивались, когда рейдерские захваты осуществлялись на основании решения третейского суда

Я.РОЗОВА – То есть, решения третейского суда…

Ю.ПИЛИПЕНКО – Можно было привести в исполнение через систему принудительного исполнения государства.

Я.РОЗОВА – А, сейчас?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Да и сейчас можно. Другое дело, что позиция Президента, она требует уточнения, в каком смысле нужно усилить роль третейских судов? Что их должно стать больше, или они должны стать качественнее, или требования к третейским судам должны быть более высокими, чтобы, действительно, у нас не складывалось такой ситуации, когда решение третейских судов вызывает подозрение у участников той или иной ситуации.

Я.РОЗОВА – А кто назначает третейского судью?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Стороны, конечно же. Третейское разбирательство – его основной принцип, что, если суд состоит из 3-х человек, кто каждая из двух спорящих сторон назначает своего арбитра либо из списка третейского суда, либо любого человека, которого они считают необходимым в этом споре.

Я.РОЗОВА – Даже, если этот человек не имеет юридического образования.

Ю.ПИЛИПЕНКО – Он может быть и экономистом. Есть и такие случаи, когда люди без юридического образования являлись арбитрами в третейских судах. А потом выбирают председателя и эти три замечательных, уважаемых человека собираются и выносят решение, которое, в принципе, потом может быть приведено в исполнение при помощи государства.

Я.РОЗОВА – А, помните, у нас был в гостях Андрей Ткаченко – руководитель лаборатории судебной сексологии Государственного научного центра социальной судебной психиатрии имени Сербского, и мы говорили с ним, вообще, о судебно-психиатрической экспертизе?

Ю.ПИЛИПЕНКО – Я хочу Вам напомнить, в связи с чем, мы затронули эту тему – буквально за несколько дней или недель до эфира произошло событие, когда из одного из участников, так называемых «узников Болотной площади» в принудительном порядке определили на лечение. И в обществе раздались как бы вздохи, что вот, сейчас опять наступает эпоха карательной советской психиатрии, когда недовольных людей под предлогом их психического нездоровья направляли на лечение. И мы очень хотели понять признаки этого нездорового, нежеланного абсолютно явления – они имеют место быть, есть ли какие-то перспективы именно для такого развития событий. И, Вы знаете, я послушав его потом пришел к такому убеждению, что, слава богу, пока оснований для тревог таких нет. Конечно, эксцессы возможны, и наверняка исключить их нельзя из нашей практики, из нашей жизни, но общая тенденция пока такова, что, наверное, нам рано беспокоиться относительно того, что возвращается карательная советская судебная психиатрия.

Я.РОЗОВА – Здесь опять же не могу не вспомнить одну из наших программ, посвященных использованию полиграфа.

Ю.ПИЛИПЕНКО – Да, полиграф, и, в принципе, экспертная работа. Мы не сумели в этом году обсудить очень важное явление. В первом чтении будет принят закон о судебной экспертизе. И эта тема очень важна, потому что здесь столкнулись две разные точки зрения: противники современного законопроекта говорят о том, что опять начинает государство над всем довлеть. Оно будет выдавать лицензии, сертификаты. Государство запрещает в форме закона, конечно же, заниматься экспертизой на коммерческой основе. Государство предполагает этим законом, что, если ты эксперт, то будь любезен работай в некоммерческой организации.

Я.РОЗОВА – Меня в этой истории смутило то, что полиграф рекомендуется все чаще и чаще использовать для приема на работу.

Ю.ПИЛИПЕНКО – Ну, слава богу, что мы с вами выяснили, что полиграф – это не панацея. Я напоминаю, что речь идет не о том, что полиграф используется при приеме на государственную службу, хотя это тоже не исключено в некоторых организациях. Думаю, что вполне это законное требование, если человек идет работать в Федеральную службу безопасности, либо в Министерство внутренних дел. Я лично убежден, что такого человека исследовать на полиграфе имеет смысл. Но, дело состоит в том, что сейчас в очень многих коммерческих конторах, которые могут позволить себе это исследование, которые почему-то считают, что им нужно бояться чего-то – вот, в этих конторах людей вынуждают проходить это исследование. Это, действительно, проблема, но эта проблема, которую решить каким-то простым способом невозможно, потому что, как правило, за прохождением этого исследования на полиграфе, стоит высокая либо существенная заработная плата. А, если ты не прошел это исследование, то априори ты себя ставишь в положение человека, которому эта заработная плата не светит.

Я.РОЗОВА – Традиционно жду от вас подведения итогов.

Ю.ПИЛИПЕНКО – Мне кажется, что в этом году у нас было значительное, больше количество интересных гостей, да больше того, я скажу, что каждый из гостей, который приходил к нам в студию, он интересен. Все они профессионалы высокого класса, все они замечательные люди, собеседники интересные, и, конечно я доволен тем, что нам удалось с Вами этих людей пригласить в эфир и дать возможность высказать свою точку зрения по тем либо по иным проблемам. Конечно же, мы подводим с Вами в некотором смысле итоги, уже через несколько дней наступит Новый год, и я хотел бы всем тем, кто слушал нас в этом году пожелать самого хорошего, здоровья, удачи, всего доброго, берегите себя!

Я.РОЗОВА – В студии «Эха» был Юрий Пилипенко - управляющий партнер юридической фирмы "ЮСТ", вице-президент Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации.