Вверх
Современная реформа адвокатуры. Адвокатская монополия. Адвокатская этика
14 октября 2013
Современная реформа адвокатуры. Адвокатская монополия. Адвокатская этика
Послушать эфир можно здесь
Источник публикации – официальный сайт радиостанции «Эхо Москвы»
Я. РОЗОВА - Меня зовут Яна Розова. Здравствуйте. Рядом со мной автор программы «Правовой аспект» Юрий Пилипенко, управляющий партнер юридической фирмы "ЮСТ", вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Добрый день.
Я. РОЗОВА - Наш гость – заслуженный юрист РФ, президент Федеральной палаты адвокатов России, лауреат Золотой премии имени Плевако – Евгений Семеняко. Тема сегодняшней программы – резонансное дело Бейлиса и как оно повлияло на ход истории. Поговорим о том, сколько раз реформировалась адвокатура и нужна ли сегодня адвокатам новая реформа.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Дело в том, что сегодня не просто сто лет с того момента, когда в России случилось знаменательное дело, сегодня сто лет с того момента, когда процесс имел место в Киеве. Просто он начался 28 сентября и закончился в эти дни, когда мы с вами выходим в эфир.
Я. РОЗОВА - Больше месяца процесс проходил. Вообще был под следствием и находился в тюрьме больше года.
ДОСЬЕ
Дело Бейлиса стало самым громким судебным процессом в дореволюционной России. На скамье подсудимых оказался Менахем Мендель Бейлис, которого обвиняли в убийстве 12-летнего ученика Киево-Софийского духовного училища Андрея Ющинского. Процесс состоялся в Киеве в 1913 году. И сопровождался с одной стороны активной антисемитской кампанией, а с другой общественными протестами всероссийского и мирового масштаба.
Я. РОЗОВА - Почему все специалисты, юристы приводят в пример это дело и по-прежнему на основе этого дела снимаются фильмы, пишутся книги, ставятся спектакли. Почему о нем до сих пор вспоминают?
Е. СЕМЕНЯКО - Мне кажется, что это одно из таких дел в нашей истории, в котором каждый желающий может найти для себя, для своей позиции соответствующую аргументацию. Неслучайно к этому делу – пристальное внимание, интерес был проявлен со стороны так называемых антисемитских кругов. Убежден, что сегодня это в какой-то степени лакомый кусок для тех, кто все еще никак не может избавиться от этих, мягко говоря, предрассудков. Но для нас, современных юристов, для тех, кто сегодня живет, какой бы мы могли сделать вывод из этой истории.
Ю. ПИЛИПЕНКО - В чем правовой аспект.
Е. СЕМЕНЯКО - В этом деле на уровне министра юстиции существует то, что сегодня называется заказ. Заказ на то, чтобы именно по религиозным мотивам был найден и осужден преступник. И находят соответствующую фигуру. И весь полицейский аппарат нацелен на то, чтобы не искать реальных преступников по этому делу, а найти возможность осудить заранее назначенного человека на роль преступника. Гражданское общество в России на тот период времени еще в полузачаточном варианте.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Примерно как и сегодня.
Е. СЕМЕНЯКО - Наша страна имеет особенность, у нее гражданское все время в зачаточном состоянии. И вот период, предшествующих революционному, революция 1917 года, Февральской, Октябрьской, вроде дает повод считать, что гражданское общество сказало свое слово. На самом деле меньше всего гражданское общество сказало свое революционное слово. Но я все-таки хотел вернуться к делу Бейлиса. Я уже сказал, как правительственные официальные структуры себя в этой истории проявляют. Это тот случай, который сегодня мы обозначаем заказным делом. Когда есть политическая составляющая и в одной колее идет вся история. Киевский судья окружного суда, всегда в России были порядочные люди, честные люди, которые свой долг понимали как должное. Киевский судья отказывается председательствовать на этом процессе. Тогда специально подбирают судью, которому обещают некоторое продвижение по служебной лестнице, и он соглашается председательствовать. Подбирает прокурора…
Я. РОЗОВА - Там следователей увольняли, которые не соглашались вести.
Е. СЕМЕНЯКО - Просто выгоняли, что называется без выходного пособия.
Ю. ПИЛИПЕНКО - С белым билетом.
Е. СЕМЕНЯКО - И как дальше развиваются события. Предпринимаются усилия к тому, чтобы подобрать такой состав присяжных…
Я. РОЗОВА - Там крестьяне все малограмотные.
Е. СЕМЕНЯКО - Малограмотные, просто совершенно не имеющие…
Ю. ПИЛИПЕНКО - Казалось бы предвзятые.
Е. СЕМЕНЯКО - Люди из той среды, где антисемитские предрассудки всегда имели хождение определенное. Это та краска, которая характеризует любое общество, даже самое продвинутое. Это не только в России, это даже сегодня практически во многих других странах, которые называют себя цивилизованными и продвинутыми, демократическими. Но посмотрите, что такое суд присяжных. Для нашей программы это имеет, может быть, главное значение. Все эти силы на то, чтобы этого бедолагу, назначенного убийцей осудить. И 12 человек, который специально собраны для того, чтобы они выполнили этот заказ. И вдруг эти 12 человек, суд присяжных говорят: невиновен. И вся эта конструкция рушится мгновенно. В одночасье. Как здесь сразу понятно, почему в России суд присяжных, мягко говоря, с точки зрения некоторых представителей власти, говорю на всякий случай осторожно, в надежде на то, что есть и другие представители власти, как они всегда были против суда присяжных. Посмотрите, суд присяжных к 11-му году уже почти половину своей компетенции в дореволюционной России растерял. Мы и сейчас сталкиваемся с аналогичным.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Как похоже на сегодняшний день.
Е. СЕМЕНЯКО - Когда компетенция суда присяжных тоже, мягко говоря, подлежит некому усекновению. И есть мотивация, которая произносится вслух, говорят, ну люди не обладают достаточным уровнем правовой культуры, знания законов. Как же они могут судить. А между тем суд, который судит, он не на знаниях законов, а на основании так называемой общественной совести. Это суд общественной совести.
Я. РОЗОВА - То есть получается, что в это деле все-таки решающую роль сыграл суд присяжных.
Е. СЕМЕНЯКО - Конечно. Если бы суд присяжных, как у нас некоторые выражаются, тоже лег бы под соответствующий заказ, значит, бедолага Бейлис вошел бы в историю не в качестве примера торжества суда, а в качестве еще одной невинной жертвы, которая стала очередной жертвой произвола. Вот сегодня у нас есть некоторые люди, которые имеют степени докторов наук, звания профессоров, которые публично, я сам читал, не хочется называть фамилии, говорят, что суд присяжных это пережиток, это суд толпы, как можно доверять правосудие этому суду. Если бы на месте тех присяжных было бы парочку специально подобранных судей-законников, то в исходе этого дела сомневаться просто не приходилось. Было бы понятно, чем оно закончилось бы.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Все-таки дело Бейлиса было звездным часом суда присяжных. Не единственным, но одним из.
Е. СЕМЕНЯКО - Вы правильно поняли мою мысль. Мне кажется, что для российской юстиции, вот было несколько таких звездных дел. В прошлой передаче мы упоминали дело Веры Засулич. Здесь можно сказать, что ровно таким образом может быть и должно быть оценено и дело Бейлиса. И мне кажется, что сегодня в наших дискуссиях о судьбе судов присяжных, о его роли, о том, на самом деле этот суд обладает некой особой важностью для судебной системы, мне кажется это ответ на многие аргументы противников этого суда. А таких противников, к сожалению, у нас очень немало.
Я. РОЗОВА - Кто сейчас решает, быть суду присяжных или нет во время судебного процесса?
Ю. ПИЛИПЕНКО - Прежде всего закон.
Е. СЕМЕНЯКО – И, кроме того, в тех случаях, когда то или иное дело относится к компетенции суда присяжных, от общего числа уголовных дел суду присяжных относятся меньше 1%. То есть это такой сегментик махонький, который конечно не делает погоды в современной…
Ю. ПИЛИПЕНКО - Но статистика говорит о следующем, что обычный суд общей юрисдикции выносит по уголовным делам менее 1% оправдательных приговоров. В то же время суд присяжных дает примерно 20 процентов. И в результате по стране мы получаем цифру, примерно равную 1%.
Е. СЕМЕНЯКО - Это тоже особенность суда присяжных. Кстати, немалое число юристов, наших коллег адвокатов заинтересованы в том, чтобы компетенция суда присяжных не только не сужалась, а наоборот мы убеждены, что есть еще немалое число уголовных дел и, кстати, гражданских тоже, которые вполне могли бы подведомственны суду присяжных.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Я думаю, что только суд присяжных может вернуть или поднять авторитет судебной власти, которая в последнее время находится с моей точки зрения, не на должной высоте.
Я. РОЗОВА - Любой процесс может быть в присутствии суда присяжных?
Е. СЕМЕНЯКО - Нет. Есть некая категория так называемых особо тяжких преступлений, по которым возможен суд присяжных. Будет ли дело рассматриваться судом присяжных или обычным судом это зависит от выбора подсудимого. Подсудимый, кто ждет решения…
Ю. ПИЛИПЕНКО - Кто имеет право настаивать на суде присяжных. Но только не по каждому делу, а только по тому, которое попадает под категорию определенных законом категорий дел, которые входят в компетенцию суда присяжных.
Я. РОЗОВА - То есть мы переходим к реформированию судебной системы.
Е. СЕМЕНЯКО - Мне кажется это для нас, живущих сегодня даже еще более актуальная тема, чем уроки из дела Бейлиса.
Ю. ПИЛИПЕНКО - А я бы хотел уточнить. В последнее время очень много говорят о реформе адвокатуры. А у меня к вам вопрос. Насколько адвокатура как институт, состоявшийся и сформировавшийся за последние 10 лет нуждается в самостоятельной реформе? Либо все-таки какие-то поправки, изменения в деятельности адвокатов должны быть увязаны с реформированием судебной системы как таковой целиком?
Е. СЕМЕНЯКО - Как в таких случаях говорят: спасибо за вопрос. Дело в том, что, на мой взгляд, все-таки происходит некая подмена темы, которой мне кажется должны быть озабочены наши законодатели, общественность, юридическая и, естественно, прежде всего, адвокатская. У нас так сложилось, что есть регулируемый вполне на основе закона институт российской адвокатуры и адвокаты в соответствии с этим законом, их единственное назначение и смысл деятельности – оказание квалифицированной юридической помощи, которая выражается в том, что каждый адвокат принимает на себя обязательства защищать права и интересы и свободы своих доверителей. Вот в этом ее смысл и это не наши законодатели придумали. Сколько существует институт адвокатуры, а мы говорили, что он существует очень давно. Сегодня у нас говорят о необходимости реформирования адвокатуры, имея в виду немножко другую проблему. А проблема заключается в том, что на той территории, где происходит встреча гражданина и юриста-профессионала, которые и должны выступать в качестве советников, защитников граждан, на самом деле наряду с адвокатами или помимо адвокатов действует бесчисленное количество людей, которые де-факто оказывают юридическую помощь. При этом оказывают помощь люди, которые вообще не имеют юридического образования, которые выступают как индивидуальные предприниматели в сфере оказания юридических услуг. Люди, которых адвокатское сообщество лишило статуса адвоката, а они, тем не менее, практикуют.
Ю. ПИЛИПЕНКО - А подчас встречаются господа с непогашенной судимостью.
Е. СЕМЕНЯКО - Обращаю ваше внимание, такой ситуации никогда не было в России, чтобы люди без юридического образования могли на профессиональной основе, хотя тут слово «профессиональной» неуместно, оказывать юридическую помощь.
Я. РОЗОВА - Это касается абсолютно всех сфер: и архитектуры, и образования…
Е. СЕМЕНЯКО - Я согласен, что плохо, когда в архитектуре пытаются утверждаться люди, которые не знают основ этой профессии. Но представьте себе ситуацию, если бы допустим, в медицинском учреждении к операции приступил человек, который не знает анатомии. Я думаю, что ничего, кроме ужаса, это не вызвало бы.
Я. РОЗОВА - Вы хотите сказать, что все-таки необходима монополия адвокатуры.
Е. СЕМЕНЯКО - Необходимо не просто монополия адвокатуры, а необходима монополия профессионала. А адвокатское сообщество это и есть та корпорация, которая объединяет в себе профессионалов, получивших соответствующее образование. Которые прошли соответствующие квалификационные испытания. Которые приняли на себя обязательства соблюдать определенные профессиональные и этические стандарты адвокатской профессии. И только все это выполняя, эти люди могут оказывать юридическую помощь.
НОВОСТИ
Я. РОЗОВА – Мы обсуждали необходимость расширить полномочия суда присяжных в рамках настоящего времени на примере дела Бейлиса. И остановились на том, насколько необходима реформа не только судебной системы, но и адвокатуры в целом. Давайте послушаем краткую справку.
Первая судебная реформа в России прошла в 1864 году. И ее суть – соединение функций правозаступничества и судебного представительства. Присяжных поверенных тогда насчитывалось немногим более 1 600 человек, которые приписывались к судебным палатам и образовывали при каждой из них особую коллегию. Надзор за ними осуществляла прокуратура. Впрочем, ведением гражданских и уголовных дел могли заниматься и частные поверенные. Этот институт возник в результате контрреформ в 1874 году. Частными поверенными могли стать лица, получившие высшее юридическое образование, и удостоверившие суд в своих знаниях. Всего с тех пор адвокатура реформировалась три раза.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Евгений Васильевич, мы когда говорим об адвокатской монополии, очень часто сталкиваемся с недоброжелателями, которые говорят относительно того, что адвокаты хотят, пропагандируя адвокатскую монополию на судебное представительство избавиться от конкурентов. Есть конкуренция в этой части или нет?
Е. СЕМЕНЯКО - Этот аргумент, он до такой степени лукавый, что просто я не очень понимаю, как вообще можно на этот аргумент реагировать.
Я. РОЗОВА - А сколько адвокатов сегодня в России?
Е. СЕМЕНЯКО - Около 70 тысяч. Я вам уже приводил пример, нам говорят, ах, вы хотите конкурентов устранить. То же самое, как если бы врачам говорили, что они собираются из своих больниц убрать конкурентов. Это разве конкуренты. Адвокатура устроена так, что каждый адвокат практикует, как в некотором смысле индивидуал, каждый отдельно отвечает, и каждый как профессионал конкурирует с другим профессионалом.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Это называется адвокатская автономия.
Е. СЕМЕНЯКО - Совершенно верно. Адвокатура сама не может справиться с этой задачей. Без внимания к этой проблеме со стороны государства, без соответствующего законодательства. Это мы говорим не о реформировании адвокатуры, а мы говорим о реформировании сферы оказания квалифицированной юридической помощи. О таком реформировании, чтобы из этой сферы были устранены непрофессионалы. Именно там завязываются эти мошеннические комбинации, там происходят злоупотребления доверием граждан. Не могу не вспомнить, я некоторое время назад, приезжая на Ленинградский вокзал из Санкт-Петербурга, видел такое огромное объявление, на котором было написано: юристы, телефон, прекращаем любые уголовные дела, освобождаем от призыва в российскую армию. УДО гарантировано. И вот эти призывы, обращенные к любому проходящему мимо, оказывается, совершенно дозволены у нас.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Самое главное, что нет законодательных основ, которые могли бы стать препятствием к такого рода недобросовестной деятельности.
Е. СЕМЕНЯКО - Мы адвокаты говорим, господа, да не в конкуренции дело. Вы граждан обезопасьте от недобросовестных людей.
Я. РОЗОВА - А что должно быть прописано в законе, чтобы этих людей не было?
Е. СЕМЕНЯКО - В тот дореволюционный период, существовало такое правило, что человек, не имеющий юридического образования, но по тем или иным причинам считающий, что он может выступать в защиту интересов своих родственников, знакомых и если они конечно готовы были его в таком качестве признавать, мог оплатить так называемое свидетельство при суде при подтверждении определенных, в том числе нравственных свойств и качеств, и это оплаченное свидетельство позволяло ему не более пяти раз в год сходить по делам своих приятелей, родственников и знакомых. Это было единственное исключение из общего правила. Даже 150 лет назад считали, что нельзя допускать беспредел в этой области. Есть другая проблема, нам скажут, что вы, адвокаты, тут вводите людей в заблуждение. Разве на этом рынке или на этом поприще себя проявляют только лишь эти необразованные люди. А юридические фирмы, а иностранные компании. Да, у нас сегодня просто Клондайк для иностранных юридических фирм, для иностранных юристов, потому что у нас эта деятельность практически не урегулирована. И сегодня, мне кажется, дело сдвинулось с мертвой точки. По крайней мере, задача о необходимости наведения порядка в этой сфере (все-таки правительственная программа) есть. Она предусматривает определенные изменения. Есть, наконец, наша собственная точка зрения, которую я надеюсь мы будем энергично отстаивать и перед законодателями и перед правительством. Хочется надеяться, что наша точка зрения будет услышана. Почему мы все это готовы делать. Речь идет не только о судьбе российской адвокатуры, сколько об интересах того самого россиянина, который мне кажется очень нуждается в том, чтобы он имел доступ не вообще к псевдоюридической помощи, а именно квалифицированной юридической помощи, как об этом говорится в нашей российской…
Ю. ПИЛИПЕНКО - Евгений Васильевич, большое спасибо. Ваша позиция относительно так называемой адвокатской монополии на судебное представительство понятна. Тем не менее, хотел задать еще один вопрос: это адвокатская этика. Насколько адвокатура и этические правила это близнецы-братья? Насколько эти два понятия стоят рядом? Очень часто встречаются упреки в адрес адвокатов, которые выступают в качестве представителей своих клиентов, что ведут себя подчас не вполне корректно. И что бы вы хотели и могли сказать по этому поводу. Насколько адвокат свободен или не свободен, от неких моральных обязательств, правил, принципов и так далее?
Е. СЕМЕНЯКО - Моя личная точка зрения заключается в том, что адвокат не только не свободен от определенных этических правил профессиональных, но может быть ни в какой другой профессии эти этические нормы не так важны, как они важны в адвокатской профессии. Тут добросовестность, ответственность, мужество для того, чтобы противостоять такому примерно произволу…
Ю. ПИЛИПЕНКО - Государственной машине подчас.
Е. СЕМЕНЯКО - Но к сожалению обывательское представление это идущее по пятам за адвокатской профессией представление о том, что адвокат, как когда-то выразился один наш очень знаменитый писатель, что адвокат это купленная совесть. Так люди имеют склонность рассуждать до тех пор, пока его личная проблема, его какая-то личная ситуация не заставит прибегнуть к услугам адвоката. И тогда обычно это в 99% случаев отношение к представителям этой профессии меняется кардинально. Потому что человек понимает, что против этой машины, которая на него извините, катит в виде следователей, которые уже давно решили, что он виноват, в виде суда…
Ю. ПИЛИПЕНКО - Априори согласен часто со следствием.
Е. СЕМЕНЯКО - А всему этому, оказывается, противостоит один человек. В чем особенность этой профессии. А потому что в центре профессиональной деятельности адвоката стоит не вообще некий государственный интерес, некоторая забота о вообще безопасности, а стоит конкретный человек. И чем адвокат извините моральнее, тем мне кажется, он более соответствует нашей профессии. Заметьте, закон, о чем многие не догадываются, запрещает адвокату в уголовном деле отказаться от принятой на себя защиты. У нас обыватель так считает, что же он там уже прокурор выступил, доказательства предъявили, а он лезет со своим - невиновен, да невиновен. А вот если у адвоката есть позиция, которая не может расходиться с позицией его подзащитного и эта позиция оправдательная, адвокат совершил бы нравственное преступление профессиональное, если бы он отказался поддержать и отказаться защищать. Вот особенность этой профессии. Ее надо просто понять.
Я. РОЗОВА - А кто сейчас контролирует адвоката?
Е. СЕМЕНЯКО - По части контролеров у нас советский период просто книга Гиннеса. Сейчас у нас сейчас с контролем значительно полегче. В законе указано, что никто не вправе вмешиваться в профессиональную деятельность адвоката. В том смысле, что никто не вправе говорить о том, что адвокат занял по какому-то делу гражданскому, уголовному, любому неправильную правовую позицию. Или неправильную фактическую позицию. Да, у нас есть учебный процесс, мы можем оценивать так или иначе, но официально предъявить адвокату обвинение в том, что он не так, это дело его совести. Это очень важный постулат. Но сейчас ситуация такая, когда мы сталкиваемся с тем, что для адвоката очень важно, чтобы его способы и средства защиты не противоречили закону. Это очень важное требование. А у нас, к сожалению, нередки случаи, когда адвокаты забывают об этом. Да, есть немало причин, которые объясняют эту ситуацию. Многие наши коллеги, которых мы привлекаем к ответственности за такого рода прегрешения, говорят, что это в ответ на беспредел следователей, а следователи говорят, что они какие-то отступления от процессуального закона допускают в ответ на беспредел адвокатов. Заколдованный круг получается.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Спасибо большое, Евгений Васильевич. Было очень интересно послушать и узнать вашу точку зрения.
Е. СЕМЕНЯКО - Как всегда на самом интересном месте.
Я. РОЗОВА - В студии «Эхо Москвы» были Юрий Пилипенко, управляющий партнер юридической фирмы "ЮСТ", вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ и Евгений Семеняко, заслуженный юрист РФ, президент Федеральной палаты адвокатов России и член общественной палаты.
Современная реформа адвокатуры. Адвокатская монополия. Адвокатская этика
Послушать эфир можно здесь
Источник публикации – официальный сайт радиостанции «Эхо Москвы»
Я. РОЗОВА - Меня зовут Яна Розова. Здравствуйте. Рядом со мной автор программы «Правовой аспект» Юрий Пилипенко, управляющий партнер юридической фирмы "ЮСТ", вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Добрый день.
Я. РОЗОВА - Наш гость – заслуженный юрист РФ, президент Федеральной палаты адвокатов России, лауреат Золотой премии имени Плевако – Евгений Семеняко. Тема сегодняшней программы – резонансное дело Бейлиса и как оно повлияло на ход истории. Поговорим о том, сколько раз реформировалась адвокатура и нужна ли сегодня адвокатам новая реформа.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Дело в том, что сегодня не просто сто лет с того момента, когда в России случилось знаменательное дело, сегодня сто лет с того момента, когда процесс имел место в Киеве. Просто он начался 28 сентября и закончился в эти дни, когда мы с вами выходим в эфир.
Я. РОЗОВА - Больше месяца процесс проходил. Вообще был под следствием и находился в тюрьме больше года.
ДОСЬЕ
Дело Бейлиса стало самым громким судебным процессом в дореволюционной России. На скамье подсудимых оказался Менахем Мендель Бейлис, которого обвиняли в убийстве 12-летнего ученика Киево-Софийского духовного училища Андрея Ющинского. Процесс состоялся в Киеве в 1913 году. И сопровождался с одной стороны активной антисемитской кампанией, а с другой общественными протестами всероссийского и мирового масштаба.
Я. РОЗОВА - Почему все специалисты, юристы приводят в пример это дело и по-прежнему на основе этого дела снимаются фильмы, пишутся книги, ставятся спектакли. Почему о нем до сих пор вспоминают?
Е. СЕМЕНЯКО - Мне кажется, что это одно из таких дел в нашей истории, в котором каждый желающий может найти для себя, для своей позиции соответствующую аргументацию. Неслучайно к этому делу – пристальное внимание, интерес был проявлен со стороны так называемых антисемитских кругов. Убежден, что сегодня это в какой-то степени лакомый кусок для тех, кто все еще никак не может избавиться от этих, мягко говоря, предрассудков. Но для нас, современных юристов, для тех, кто сегодня живет, какой бы мы могли сделать вывод из этой истории.
Ю. ПИЛИПЕНКО - В чем правовой аспект.
Е. СЕМЕНЯКО - В этом деле на уровне министра юстиции существует то, что сегодня называется заказ. Заказ на то, чтобы именно по религиозным мотивам был найден и осужден преступник. И находят соответствующую фигуру. И весь полицейский аппарат нацелен на то, чтобы не искать реальных преступников по этому делу, а найти возможность осудить заранее назначенного человека на роль преступника. Гражданское общество в России на тот период времени еще в полузачаточном варианте.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Примерно как и сегодня.
Е. СЕМЕНЯКО - Наша страна имеет особенность, у нее гражданское все время в зачаточном состоянии. И вот период, предшествующих революционному, революция 1917 года, Февральской, Октябрьской, вроде дает повод считать, что гражданское общество сказало свое слово. На самом деле меньше всего гражданское общество сказало свое революционное слово. Но я все-таки хотел вернуться к делу Бейлиса. Я уже сказал, как правительственные официальные структуры себя в этой истории проявляют. Это тот случай, который сегодня мы обозначаем заказным делом. Когда есть политическая составляющая и в одной колее идет вся история. Киевский судья окружного суда, всегда в России были порядочные люди, честные люди, которые свой долг понимали как должное. Киевский судья отказывается председательствовать на этом процессе. Тогда специально подбирают судью, которому обещают некоторое продвижение по служебной лестнице, и он соглашается председательствовать. Подбирает прокурора…
Я. РОЗОВА - Там следователей увольняли, которые не соглашались вести.
Е. СЕМЕНЯКО - Просто выгоняли, что называется без выходного пособия.
Ю. ПИЛИПЕНКО - С белым билетом.
Е. СЕМЕНЯКО - И как дальше развиваются события. Предпринимаются усилия к тому, чтобы подобрать такой состав присяжных…
Я. РОЗОВА - Там крестьяне все малограмотные.
Е. СЕМЕНЯКО - Малограмотные, просто совершенно не имеющие…
Ю. ПИЛИПЕНКО - Казалось бы предвзятые.
Е. СЕМЕНЯКО - Люди из той среды, где антисемитские предрассудки всегда имели хождение определенное. Это та краска, которая характеризует любое общество, даже самое продвинутое. Это не только в России, это даже сегодня практически во многих других странах, которые называют себя цивилизованными и продвинутыми, демократическими. Но посмотрите, что такое суд присяжных. Для нашей программы это имеет, может быть, главное значение. Все эти силы на то, чтобы этого бедолагу, назначенного убийцей осудить. И 12 человек, который специально собраны для того, чтобы они выполнили этот заказ. И вдруг эти 12 человек, суд присяжных говорят: невиновен. И вся эта конструкция рушится мгновенно. В одночасье. Как здесь сразу понятно, почему в России суд присяжных, мягко говоря, с точки зрения некоторых представителей власти, говорю на всякий случай осторожно, в надежде на то, что есть и другие представители власти, как они всегда были против суда присяжных. Посмотрите, суд присяжных к 11-му году уже почти половину своей компетенции в дореволюционной России растерял. Мы и сейчас сталкиваемся с аналогичным.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Как похоже на сегодняшний день.
Е. СЕМЕНЯКО - Когда компетенция суда присяжных тоже, мягко говоря, подлежит некому усекновению. И есть мотивация, которая произносится вслух, говорят, ну люди не обладают достаточным уровнем правовой культуры, знания законов. Как же они могут судить. А между тем суд, который судит, он не на знаниях законов, а на основании так называемой общественной совести. Это суд общественной совести.
Я. РОЗОВА - То есть получается, что в это деле все-таки решающую роль сыграл суд присяжных.
Е. СЕМЕНЯКО - Конечно. Если бы суд присяжных, как у нас некоторые выражаются, тоже лег бы под соответствующий заказ, значит, бедолага Бейлис вошел бы в историю не в качестве примера торжества суда, а в качестве еще одной невинной жертвы, которая стала очередной жертвой произвола. Вот сегодня у нас есть некоторые люди, которые имеют степени докторов наук, звания профессоров, которые публично, я сам читал, не хочется называть фамилии, говорят, что суд присяжных это пережиток, это суд толпы, как можно доверять правосудие этому суду. Если бы на месте тех присяжных было бы парочку специально подобранных судей-законников, то в исходе этого дела сомневаться просто не приходилось. Было бы понятно, чем оно закончилось бы.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Все-таки дело Бейлиса было звездным часом суда присяжных. Не единственным, но одним из.
Е. СЕМЕНЯКО - Вы правильно поняли мою мысль. Мне кажется, что для российской юстиции, вот было несколько таких звездных дел. В прошлой передаче мы упоминали дело Веры Засулич. Здесь можно сказать, что ровно таким образом может быть и должно быть оценено и дело Бейлиса. И мне кажется, что сегодня в наших дискуссиях о судьбе судов присяжных, о его роли, о том, на самом деле этот суд обладает некой особой важностью для судебной системы, мне кажется это ответ на многие аргументы противников этого суда. А таких противников, к сожалению, у нас очень немало.
Я. РОЗОВА - Кто сейчас решает, быть суду присяжных или нет во время судебного процесса?
Ю. ПИЛИПЕНКО - Прежде всего закон.
Е. СЕМЕНЯКО – И, кроме того, в тех случаях, когда то или иное дело относится к компетенции суда присяжных, от общего числа уголовных дел суду присяжных относятся меньше 1%. То есть это такой сегментик махонький, который конечно не делает погоды в современной…
Ю. ПИЛИПЕНКО - Но статистика говорит о следующем, что обычный суд общей юрисдикции выносит по уголовным делам менее 1% оправдательных приговоров. В то же время суд присяжных дает примерно 20 процентов. И в результате по стране мы получаем цифру, примерно равную 1%.
Е. СЕМЕНЯКО - Это тоже особенность суда присяжных. Кстати, немалое число юристов, наших коллег адвокатов заинтересованы в том, чтобы компетенция суда присяжных не только не сужалась, а наоборот мы убеждены, что есть еще немалое число уголовных дел и, кстати, гражданских тоже, которые вполне могли бы подведомственны суду присяжных.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Я думаю, что только суд присяжных может вернуть или поднять авторитет судебной власти, которая в последнее время находится с моей точки зрения, не на должной высоте.
Я. РОЗОВА - Любой процесс может быть в присутствии суда присяжных?
Е. СЕМЕНЯКО - Нет. Есть некая категория так называемых особо тяжких преступлений, по которым возможен суд присяжных. Будет ли дело рассматриваться судом присяжных или обычным судом это зависит от выбора подсудимого. Подсудимый, кто ждет решения…
Ю. ПИЛИПЕНКО - Кто имеет право настаивать на суде присяжных. Но только не по каждому делу, а только по тому, которое попадает под категорию определенных законом категорий дел, которые входят в компетенцию суда присяжных.
Я. РОЗОВА - То есть мы переходим к реформированию судебной системы.
Е. СЕМЕНЯКО - Мне кажется это для нас, живущих сегодня даже еще более актуальная тема, чем уроки из дела Бейлиса.
Ю. ПИЛИПЕНКО - А я бы хотел уточнить. В последнее время очень много говорят о реформе адвокатуры. А у меня к вам вопрос. Насколько адвокатура как институт, состоявшийся и сформировавшийся за последние 10 лет нуждается в самостоятельной реформе? Либо все-таки какие-то поправки, изменения в деятельности адвокатов должны быть увязаны с реформированием судебной системы как таковой целиком?
Е. СЕМЕНЯКО - Как в таких случаях говорят: спасибо за вопрос. Дело в том, что, на мой взгляд, все-таки происходит некая подмена темы, которой мне кажется должны быть озабочены наши законодатели, общественность, юридическая и, естественно, прежде всего, адвокатская. У нас так сложилось, что есть регулируемый вполне на основе закона институт российской адвокатуры и адвокаты в соответствии с этим законом, их единственное назначение и смысл деятельности – оказание квалифицированной юридической помощи, которая выражается в том, что каждый адвокат принимает на себя обязательства защищать права и интересы и свободы своих доверителей. Вот в этом ее смысл и это не наши законодатели придумали. Сколько существует институт адвокатуры, а мы говорили, что он существует очень давно. Сегодня у нас говорят о необходимости реформирования адвокатуры, имея в виду немножко другую проблему. А проблема заключается в том, что на той территории, где происходит встреча гражданина и юриста-профессионала, которые и должны выступать в качестве советников, защитников граждан, на самом деле наряду с адвокатами или помимо адвокатов действует бесчисленное количество людей, которые де-факто оказывают юридическую помощь. При этом оказывают помощь люди, которые вообще не имеют юридического образования, которые выступают как индивидуальные предприниматели в сфере оказания юридических услуг. Люди, которых адвокатское сообщество лишило статуса адвоката, а они, тем не менее, практикуют.
Ю. ПИЛИПЕНКО - А подчас встречаются господа с непогашенной судимостью.
Е. СЕМЕНЯКО - Обращаю ваше внимание, такой ситуации никогда не было в России, чтобы люди без юридического образования могли на профессиональной основе, хотя тут слово «профессиональной» неуместно, оказывать юридическую помощь.
Я. РОЗОВА - Это касается абсолютно всех сфер: и архитектуры, и образования…
Е. СЕМЕНЯКО - Я согласен, что плохо, когда в архитектуре пытаются утверждаться люди, которые не знают основ этой профессии. Но представьте себе ситуацию, если бы допустим, в медицинском учреждении к операции приступил человек, который не знает анатомии. Я думаю, что ничего, кроме ужаса, это не вызвало бы.
Я. РОЗОВА - Вы хотите сказать, что все-таки необходима монополия адвокатуры.
Е. СЕМЕНЯКО - Необходимо не просто монополия адвокатуры, а необходима монополия профессионала. А адвокатское сообщество это и есть та корпорация, которая объединяет в себе профессионалов, получивших соответствующее образование. Которые прошли соответствующие квалификационные испытания. Которые приняли на себя обязательства соблюдать определенные профессиональные и этические стандарты адвокатской профессии. И только все это выполняя, эти люди могут оказывать юридическую помощь.
НОВОСТИ
Я. РОЗОВА – Мы обсуждали необходимость расширить полномочия суда присяжных в рамках настоящего времени на примере дела Бейлиса. И остановились на том, насколько необходима реформа не только судебной системы, но и адвокатуры в целом. Давайте послушаем краткую справку.
Первая судебная реформа в России прошла в 1864 году. И ее суть – соединение функций правозаступничества и судебного представительства. Присяжных поверенных тогда насчитывалось немногим более 1 600 человек, которые приписывались к судебным палатам и образовывали при каждой из них особую коллегию. Надзор за ними осуществляла прокуратура. Впрочем, ведением гражданских и уголовных дел могли заниматься и частные поверенные. Этот институт возник в результате контрреформ в 1874 году. Частными поверенными могли стать лица, получившие высшее юридическое образование, и удостоверившие суд в своих знаниях. Всего с тех пор адвокатура реформировалась три раза.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Евгений Васильевич, мы когда говорим об адвокатской монополии, очень часто сталкиваемся с недоброжелателями, которые говорят относительно того, что адвокаты хотят, пропагандируя адвокатскую монополию на судебное представительство избавиться от конкурентов. Есть конкуренция в этой части или нет?
Е. СЕМЕНЯКО - Этот аргумент, он до такой степени лукавый, что просто я не очень понимаю, как вообще можно на этот аргумент реагировать.
Я. РОЗОВА - А сколько адвокатов сегодня в России?
Е. СЕМЕНЯКО - Около 70 тысяч. Я вам уже приводил пример, нам говорят, ах, вы хотите конкурентов устранить. То же самое, как если бы врачам говорили, что они собираются из своих больниц убрать конкурентов. Это разве конкуренты. Адвокатура устроена так, что каждый адвокат практикует, как в некотором смысле индивидуал, каждый отдельно отвечает, и каждый как профессионал конкурирует с другим профессионалом.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Это называется адвокатская автономия.
Е. СЕМЕНЯКО - Совершенно верно. Адвокатура сама не может справиться с этой задачей. Без внимания к этой проблеме со стороны государства, без соответствующего законодательства. Это мы говорим не о реформировании адвокатуры, а мы говорим о реформировании сферы оказания квалифицированной юридической помощи. О таком реформировании, чтобы из этой сферы были устранены непрофессионалы. Именно там завязываются эти мошеннические комбинации, там происходят злоупотребления доверием граждан. Не могу не вспомнить, я некоторое время назад, приезжая на Ленинградский вокзал из Санкт-Петербурга, видел такое огромное объявление, на котором было написано: юристы, телефон, прекращаем любые уголовные дела, освобождаем от призыва в российскую армию. УДО гарантировано. И вот эти призывы, обращенные к любому проходящему мимо, оказывается, совершенно дозволены у нас.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Самое главное, что нет законодательных основ, которые могли бы стать препятствием к такого рода недобросовестной деятельности.
Е. СЕМЕНЯКО - Мы адвокаты говорим, господа, да не в конкуренции дело. Вы граждан обезопасьте от недобросовестных людей.
Я. РОЗОВА - А что должно быть прописано в законе, чтобы этих людей не было?
Е. СЕМЕНЯКО - В тот дореволюционный период, существовало такое правило, что человек, не имеющий юридического образования, но по тем или иным причинам считающий, что он может выступать в защиту интересов своих родственников, знакомых и если они конечно готовы были его в таком качестве признавать, мог оплатить так называемое свидетельство при суде при подтверждении определенных, в том числе нравственных свойств и качеств, и это оплаченное свидетельство позволяло ему не более пяти раз в год сходить по делам своих приятелей, родственников и знакомых. Это было единственное исключение из общего правила. Даже 150 лет назад считали, что нельзя допускать беспредел в этой области. Есть другая проблема, нам скажут, что вы, адвокаты, тут вводите людей в заблуждение. Разве на этом рынке или на этом поприще себя проявляют только лишь эти необразованные люди. А юридические фирмы, а иностранные компании. Да, у нас сегодня просто Клондайк для иностранных юридических фирм, для иностранных юристов, потому что у нас эта деятельность практически не урегулирована. И сегодня, мне кажется, дело сдвинулось с мертвой точки. По крайней мере, задача о необходимости наведения порядка в этой сфере (все-таки правительственная программа) есть. Она предусматривает определенные изменения. Есть, наконец, наша собственная точка зрения, которую я надеюсь мы будем энергично отстаивать и перед законодателями и перед правительством. Хочется надеяться, что наша точка зрения будет услышана. Почему мы все это готовы делать. Речь идет не только о судьбе российской адвокатуры, сколько об интересах того самого россиянина, который мне кажется очень нуждается в том, чтобы он имел доступ не вообще к псевдоюридической помощи, а именно квалифицированной юридической помощи, как об этом говорится в нашей российской…
Ю. ПИЛИПЕНКО - Евгений Васильевич, большое спасибо. Ваша позиция относительно так называемой адвокатской монополии на судебное представительство понятна. Тем не менее, хотел задать еще один вопрос: это адвокатская этика. Насколько адвокатура и этические правила это близнецы-братья? Насколько эти два понятия стоят рядом? Очень часто встречаются упреки в адрес адвокатов, которые выступают в качестве представителей своих клиентов, что ведут себя подчас не вполне корректно. И что бы вы хотели и могли сказать по этому поводу. Насколько адвокат свободен или не свободен, от неких моральных обязательств, правил, принципов и так далее?
Е. СЕМЕНЯКО - Моя личная точка зрения заключается в том, что адвокат не только не свободен от определенных этических правил профессиональных, но может быть ни в какой другой профессии эти этические нормы не так важны, как они важны в адвокатской профессии. Тут добросовестность, ответственность, мужество для того, чтобы противостоять такому примерно произволу…
Ю. ПИЛИПЕНКО - Государственной машине подчас.
Е. СЕМЕНЯКО - Но к сожалению обывательское представление это идущее по пятам за адвокатской профессией представление о том, что адвокат, как когда-то выразился один наш очень знаменитый писатель, что адвокат это купленная совесть. Так люди имеют склонность рассуждать до тех пор, пока его личная проблема, его какая-то личная ситуация не заставит прибегнуть к услугам адвоката. И тогда обычно это в 99% случаев отношение к представителям этой профессии меняется кардинально. Потому что человек понимает, что против этой машины, которая на него извините, катит в виде следователей, которые уже давно решили, что он виноват, в виде суда…
Ю. ПИЛИПЕНКО - Априори согласен часто со следствием.
Е. СЕМЕНЯКО - А всему этому, оказывается, противостоит один человек. В чем особенность этой профессии. А потому что в центре профессиональной деятельности адвоката стоит не вообще некий государственный интерес, некоторая забота о вообще безопасности, а стоит конкретный человек. И чем адвокат извините моральнее, тем мне кажется, он более соответствует нашей профессии. Заметьте, закон, о чем многие не догадываются, запрещает адвокату в уголовном деле отказаться от принятой на себя защиты. У нас обыватель так считает, что же он там уже прокурор выступил, доказательства предъявили, а он лезет со своим - невиновен, да невиновен. А вот если у адвоката есть позиция, которая не может расходиться с позицией его подзащитного и эта позиция оправдательная, адвокат совершил бы нравственное преступление профессиональное, если бы он отказался поддержать и отказаться защищать. Вот особенность этой профессии. Ее надо просто понять.
Я. РОЗОВА - А кто сейчас контролирует адвоката?
Е. СЕМЕНЯКО - По части контролеров у нас советский период просто книга Гиннеса. Сейчас у нас сейчас с контролем значительно полегче. В законе указано, что никто не вправе вмешиваться в профессиональную деятельность адвоката. В том смысле, что никто не вправе говорить о том, что адвокат занял по какому-то делу гражданскому, уголовному, любому неправильную правовую позицию. Или неправильную фактическую позицию. Да, у нас есть учебный процесс, мы можем оценивать так или иначе, но официально предъявить адвокату обвинение в том, что он не так, это дело его совести. Это очень важный постулат. Но сейчас ситуация такая, когда мы сталкиваемся с тем, что для адвоката очень важно, чтобы его способы и средства защиты не противоречили закону. Это очень важное требование. А у нас, к сожалению, нередки случаи, когда адвокаты забывают об этом. Да, есть немало причин, которые объясняют эту ситуацию. Многие наши коллеги, которых мы привлекаем к ответственности за такого рода прегрешения, говорят, что это в ответ на беспредел следователей, а следователи говорят, что они какие-то отступления от процессуального закона допускают в ответ на беспредел адвокатов. Заколдованный круг получается.
Ю. ПИЛИПЕНКО - Спасибо большое, Евгений Васильевич. Было очень интересно послушать и узнать вашу точку зрения.
Е. СЕМЕНЯКО - Как всегда на самом интересном месте.
Я. РОЗОВА - В студии «Эхо Москвы» были Юрий Пилипенко, управляющий партнер юридической фирмы "ЮСТ", вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ и Евгений Семеняко, заслуженный юрист РФ, президент Федеральной палаты адвокатов России и член общественной палаты.
Новости в рамках отрасли
Рейтинги и партнёры
