О некоторых случаях судебного вмешательства в сфере международного коммерческого арбитража

Источник публикации - Международное частное право. Современная практика. - М. 2000.

Ю.А. Тимохов

В соответствии с Гражданским кодексом РФ защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав осуществляет в соответствии с подведомственностью дел, установленной процессуальным законодательством, суд, арбитражный суд или третейский суд (статья 11). Третейский суд (арбитраж) как метод разрешения споров активно используется в сфере международного экономического сотрудничества. Комплексное регулирование вопросов международного коммерческого арбитража предусмотрено в Законе РФ “О международном коммерческом арбитраже” от 7 июля 1993 г. № 5338-1 (далее – Закон о МКА), составленном на основе типового закона, принятого в 1985 году Комиссией ООН по праву международной торговли и одобренного Генеральной Ассамблеей ООН.

Допуская такую форму разрешения споров как арбитраж, законодатель все же сохраняет возможность ограниченного судебного контроля в этой сфере. По вопросам, регулируемым Законом о МКА, никакое судебное вмешательство не должно иметь места, кроме как в случаях, когда оно предусмотрено этим законом (статья 5).

Исключительным средством оспаривания арбитражного решения является ходатайство об отмене, подаваемое в суд (п. 1 ст. 34 Закона о МКА).

Арбитражное решение может быть отменено судом лишь в случае, если:

1) сторона, заявляющая ходатайство об отмене, представит доказательства того, что:

одна из сторон в арбитражном соглашении была в какой-либо мере недееспособна, или это соглашение недействительно по закону, которому стороны его подчинили, а при отсутствии такого указания - по закону Российской Федерации; или

она не была должным образом уведомлена о назначении арбитра или об арбитражном разбирательстве, или по другим причинам не могла представить свои объяснения; или

решение вынесено по спору, не предусмотренному арбитражным соглашением или не подпадающему под его условия, или содержит постановления по вопросам, выходящим за пределы арбитражного соглашения, с тем, однако, что если постановления по вопросам, охватываемым арбитражным соглашением, могут быть отделены от тех, которые не охватываются таким соглашением, то может быть отменена только та часть арбитражного решения, которая содержит постановления по вопросам, не охватываемым арбитражным соглашением; или

состав третейского суда или арбитражная процедура не соответствовали соглашению сторон, если только такое соглашение не противоречит любому положению настоящего Закона, от которого стороны не могут отступать, либо в отсутствие такого соглашения не соответствовали Закону о МКА; либо

2) суд определит, что:

объект спора не может быть предметом арбитражного разбирательства по закону Российской Федерации; или

арбитражное решение противоречит публичному порядку Российской Федерации (п. 2 ст. 34 Закона о МКА).

Следует заметить, что по тем же основаниям суд может отказать в признании или приведении в исполнение арбитражного решения, независимо от того, в какой стране оно было вынесено (ст. 36 Закона о МКА).

Аналогичные положения содержатся в Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (статья 5) и Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже (статья IX) .

Таким образом, Закон о МКА и упомянутые Конвенции содержат исчерпывающий перечень оснований для отмены или отказа в признании или исполнении решения международного коммерческого арбитража. При этом Закон о МКА и Конвенции не допускают пересмотра судом решения арбитража по существу. На эту особенность процесса в международном коммерческом арбитраже неизменно обращается внимание в отечественной и зарубежной литературе по международному частному праву.

Основываясь на вышеизложенных предписаниях законодательства, судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда в определении от 6 июля 1998 г. по одному из дел по ходатайству об отмене решения Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ (далее – МКАС при ТПП РФ) указала следующее: “Другие обстоятельства, на которые ссылается ответчик в обоснование ходатайства об отмене решения: неправильное определение суммы арбитражного сбора; неисследованность обстоятельств дела; завышение суммы расходов истца, связанных с защитой своих интересов через представителей, не предусмотрены ст. 34 Закона РФ “О международном коммерческом арбитраже” в качестве основания для отмены решения МКАС при ТПП РФ и не могут быть приняты во внимание”.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ справедливо отмечала в одном из своих определений: “В соответствии со ст. 5 данного Закона суд общей юрисдикции, рассматривая ходатайство об отмене арбитражного решения, пересматривать выводы МКАС при ТПП РФ по существу спора не вправе, за исключением случаев, указанных в подп. 2 п. 2 ст. 34 упомянутого Закона”.

Несмотря на приведенные положения Закона о МКА и Конвенций о полномочиях судов в сфере международного коммерческого арбитража, а также примеры судебных решений, судебная практика свидетельствует о том, что в ряде случаев сложно установить пределы судебного вмешательства и суды не всегда действуют в пределах своих полномочий в этой сфере.

В мае 1998 г. банк обратился в МКАС при ТПП РФ с иском к открытому акционерному обществу (далее - ОАО) о взыскании задолженности по кредитному соглашению, которое содержало оговорку о разрешении споров в этом третейском суде. В ходе арбитражного разбирательства ответчик, оспаривая компетенцию МКАС при ТПП РФ, заявил о недействительности арбитражного соглашения.

Среди оснований недействительности ОАО сослалось на следующие обстоятельства. Во-первых, в соответствии с Законом о МКА в международный коммерческий арбитраж могут по соглашению сторон передаваться споры, из договорных и других гражданско-правовых отношений, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей, а также споры предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории Российской Федерации, между собой, споры между их участниками, а равно их споры с другими субъектами права Российской Федерации (п. 2 ст. 1). Банк и ОАО являются юридическими лицами по российскому праву, не имеют коммерческих предприятий за границей и не имеют статус международной организации или предприятия с иностранными инвестициями, поскольку они не внесены в единый государственный реестр предприятий с иностранными инвестициями, ведущийся Государственной регистрационной палатой РФ. Следовательно, МКАС при ТПП РФ не компетентен рассматривать этот спор. Во-вторых, в противоречие с законом, арбитражная оговорка от имени ОАО заключена неуполномоченным лицом.

МКАС при ТПП РФ специально исследовал вопросы о статусе банка и пришел к выводу о том, что, несмотря на отсутствие банка в реестре предприятий с иностранными инвестициями, он является организацией с иностранными инвестициями, потому что значительное количество акций, выпущенных банком, было в установленном порядке с разрешения Центрального банка РФ приобретено непосредственно у банка иностранными инвесторами, которые являются его акционерами. Кроме того, МКАС при ТПП РФ специально исследовал вопрос о полномочиях лица, заключившего кредитное соглашение, содержащее арбитражную оговорку, и оценил соответствующие доказательства. В результате МКАС при ТПП РФ пришел к выводу о необоснованности доводов ответчика в этой части. В итоге по решению МКАС при ТПП РФ от 20 апреля 1999 г. иск банка был удовлетворен.

Не согласившись с решением МКАС при ТПП РФ, ОАО обратилось в Московский городской суд с ходатайством об отмене решения. Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда своим определением от 27 сентября 1999 г. удовлетворила ходатайство ОАО и отменила решение МКАС при ТПП РФ от 20 апреля 1999 г. При этом суд заново исследовал вопрос о статусе банка и полномочиях лица, подписавшего кредитное соглашение от имени ОАО, и даже приобщил к материалам дела новые документы, не исследовавшиеся МКАС при ТПП РФ. В итоге суд признал банк организацией с иностранными инвестициями, но согласился с утверждениями ОАО о том, что, в противоречие с законом, сделка от имени ОАО была заключена неуполномоченным лицом. Кроме того, суд посчитал, что решение МКАС при ТПП РФ “противоречит основным принципам общественного правопорядка, установленного Конституцией РФ, социальной, политической, экономической организации общества и подлежит отмене”.

По частной жалобе банка дело было рассмотрено Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда РФ и в соответствии с ее определением от 2 ноября 1999 г. возвращено на новое рассмотрение в Московский городской суд. Рассмотрев вновь ходатайство ОАО об отмене решения МКАС при ТПП РФ от 20 апреля 1999 г., судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда своим определением от 27 января 2000 г. удовлетворила ходатайство на том основании, что в связи с отсутствием банка в реестре предприятий с иностранными он не является организацией с иностранными инвестициями. Дело вновь явилось предметом рассмотрения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ, которая на этот раз согласилась с определением судебной коллегия по гражданским делам Московского городского суда от 27 января 2000 г., посчитав, что в связи с отсутствием у истца статуса предприятия с иностранными инвестициями МКАС при ТПП РФ рассмотрел спор, объект которого в силу п. 2 ст. 34 Закона о МКА не может быть предметом арбитражного разбирательства.

Представляется, что вышеизложенная позиция судов далеко не бесспорна. По существу суды исследовали не вопрос о действительности арбитражного соглашения, а вопрос о статусе банка. Этот вопрос, однако, был предметом специального исследования МКАС при ТПП РФ, который сделал на этот счет собственный вывод. МКАС обоснованно исходил из того, что одна из сторон в споре является предприятием с иностранными инвестициями и спор (требование о погашении задолженности по кредитному соглашению) возник из договорных отношений при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей. При таких обстоятельствах нет оснований для постановки вопроса о недействительности арбитражного соглашения. Тем более, нельзя согласиться с мнением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда о том, что в данном случае “объект спора не может быть предметом арбитражного разбирательства”.

В другом деле было допущено, как представляется, еще более очевидное превышение судом своих полномочий в рассматриваемой сфере. Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда рассмотрела ходатайство иностранной фирмы о разрешении принудительного исполнения арбитражного решения, вынесенного арбитражем Арбитражного института Стокгольмской торговой палаты.

При рассмотрении спора арбитраж исходил из того, что к отношениям сторон применимо российское право. Суд, проанализировав арбитражное решение, сделал, в частности, следующие выводы.

Удовлетворяя исковые требования о прекращении контракта, арбитраж объявил его расторгнутым с определенной даты, а не с момента вступления в законную силу решения арбитража, как требует ст. 450 ГК РФ. Доводы арбитража о том, что у сторон существовало единое мнение о прекращении контракта с определенной даты, не основано на законе. Так в силу ст. 452 п. 1 соглашение об изменении или расторжении договора совершается в той же форме, что и договор. В данном случае соглашения в письменной форме о прекращении договора не было достигнуто.

Далее, суд согласившись с доводами ответчика, указал в определении, что косвенные издержки и снижение производительности не подпадают под понятие “убытки”. Суд отметил, что оценка убытков, расчет косвенных издержек и снижение производительности сделаны арбитражем на основании норм процессуального права Швеции, которое арбитраж не вправе был применять, “так как понятие убытков и порядок расчета убытков определяется нормами материального права, а не процессуального”.

В итоге суд отказал в разрешении принудительного исполнения на территории России этого арбитражного решения.

Представляется, что выводы, аналогичные по своему характеру суждениям, изложенным выше, в принципе, не могут быть положены в основу определения суда по ходатайству о разрешении принудительного исполнения на территории России какого бы то ни было арбитражного решения. Такие выводы, независимо от возможных иных оснований судебного решения, свидетельствуют о том, что суд пересматривает решение арбитража по существу. Следует подчеркнуть, что мнение заявителя или даже суда о неправильном применении арбитражем норм российского права не может служить основанием для судебного решения об отмене арбитражных решений или об отказе в их признании и принудительном исполнении на территории Российской Федерации.

Любые сомнения относительно наличия оснований, предусмотренных законом или международным договором, для отмены арбитражного решения или отказа в признании и принудительном исполнении такого решения должны толковаться в пользу арбитражного решения. На фоне не всегда убедительной судебной практики в данной сфере вызывает возражения точка зрения о том, что “при рассмотрении вопроса о признании иностранного решения суд учитывает не только правовые, но и социально экономические факторы”. При таком подходе международный коммерческий арбитраж в России имеет незавидные перспективы.